Цеховик. Книга 11. Черное и белое

— Понимаю, — киваю я.

— Ну, и молодец. Берём Поварёнка и по новой, снова база и снова Радько, он уже прилетел, кстати, по его же собственному приказу, прикинь. В этот раз Кухарю будет страшнее, поскольку Михал Михалыч ему хорошо известен. И поэтому нашему барсуку будет пи**ец, как страшно, понимаешь? Ведь он его не просто в лицо знает, он всё о нём знает. И раз тот не скрываясь идёт на дело, это нихера хорошего не предвещает, понимаешь? Это вообще может быть конец всему.

Поговорив ещё немного о деталях, мы останавливаемся. Я выхожу и перехожу в свою машину. Временно это «уазик». Телефон переставили, теперь езжу на нём, пока доверенное лицо, она же нотариус, занимается приобретением и оформлением новой «Волги».

За рулём по-прежнему Алик, а вот вместо выбывшего Алексея, теперь у нас суровый и хваткий Виктор. Сухощавый и резкий. Впалые щёки, глубоко посаженные черные глаза, плотно сжатые губы, короткая стрижка. По словам Скачкова, на ковре и в тире ему равных нет. Надеюсь, проверять не придётся. Хотя, о чём это я…

Приехав домой, я набираю номер Дато Кахетинского.

— Слушаю тебя, Бро, — высокомерно говорит он, когда ему объясняют, кто звонит.

— Здравствуйте, Давид Георгиевич. Я готов встретиться.

— Лилия у тебя? — спрашивает он.

— Завтра подвезут к месту встречи.

— И где это место?

— Квартира ювелира. Он сразу и экспертизу проведёт. Михаил Захарович Пульман, знаете такого?

— У меня свой ювелир.

— Пожалуйста, — спокойно отвечаю я. — Чем больше спецов, тем спокойнее.

— Нет. Мне мнения других не интересны. В два часа приедешь с лилией…

— Её подвезёт курьер, — перебиваю я.

— Неважно! — рявкает Дато. — В два часа лилия должна быть в скупке на Сиреневом бульваре.

— В какой скупке?

— Ювелирной. Встречаться будем там.

— Так там обэхээсники трутся, сто процентов, ещё и народу будет не протолкнуться, наверное.

— Не волнуйся, посторонних никого не будет. Всё понял?

— Не знаю… — тяну я. — Мне этот вариант не очень нравится. Дома лучше. Спокойнее и…

— А мне плевать, что тебе нравится, — рычит вор. — Я всё сказал тебе.

Не дожидаясь ответа, он кладёт трубку. Суров, однако…

Поговорив, спускаюсь в машину и звоню Злобину.

— Ну, ёлки… — задумывается он. — Ладно, нам без разницы. Съезди и посмотри место и людей своих отправь заранее сориентироваться. Выход там один, мне кажется… В общем надо глянуть. Я поставлю наблюдение.

Поговорив с Де Ниро, я звоню на базу и делаю распоряжения, а потом поднимаюсь наверх. Сегодня улетают родители, нужно немного побыть с ними.

Утро врывается в окно солнечными лучами и чириканьем птиц. Я просыпаюсь за пять минут до будильника, тихонько сажусь на постели, но, всё равно бужу Наташку. Не специально.

— Ты чего так рано? — шёпотом спрашивает она.

— Да, дела-делишечки, — тоже шёпотом отвечаю я. — Ты спи-спи, у тебя время есть ещё.

Чувствую мандраж, как перед экзаменом и жадное возбуждение, как перед охотой. Пытаюсь сделать растяжку, но не могу сосредоточиться и, плюнув, иду в душ. Когда выхожу из ванной, из кухни несётся соблазнительный аромат кофе.

— Егорка, иди, — кричит Наташка, — завтрак готов.

Блин… Я иду к ней.

— Наташ, — обнимаю её сзади и целую в шею. — Не буду, извини, завтра два съем, но сегодня не могу.

— Почему? — расстраивается она. — Сейчас убежишь и целый день будешь голодный скакать.

— Ну, правда, не буду. Сегодня без завтрака, ладно? Извини, что с вечера не предупредил. Я на работе пообедаю, не беспокойся. Смотри, как приедешь в аэропорт, позвони мне в машину, я буду мотаться полдня.

— Эх ты…

— Ты поняла? Позвони мне. Дима и Вова полетят с тобой, а Серёжа и Саша поедут с вами до аэропорта. С Галей встретишься уже там.

— А она с толпой опять летит?

— Ну, конечно, это же Галя, — пожимаю я плечами. — Да и ладно, веселее будет, на балет сходите, в «Эрмитаж», потусуетесь. Главное, чтобы парни постоянно рядом с тобой были, поняла?

— Знаешь, мне так неловко, честно говоря… Дочь генсека и та без охраны, а я с двумя телохранителями. Они меня даже в туалет провожают. Мне кажется, людей это раздражает…

— Наташ, отставить, ладно? Не забудь мне позвонить и Марину ни в коем случае в дом не впускай. Вообще с ней сегодня никаких контактов!

— А почему?

— Её кое в чём подозревают, — говорю я, понижая голос. — Похоже, она за нами следит. Причём, работает на очень плохих людей.

Мне очень хочется сказать про прослушку… но блин… Хочется, но я не говорю. Осталось перетерпеть один день всего, а там уже можно будет, что угодно и говорить и делать. В общем, нам бы день простоять да ночь продержаться…

Наташка хмурится.

— Как-то это очень странно звучит…

— Наташ, странно, согласен, но пожалуйста, сделай сегодня, как я говорю, а когда вернёшься из Питера, я тебе всё расскажу и объясню. Не забудь позвонить из аэропорта. Если меня не будет, передашь Алику, что всё нормально. Хорошо?

— Ну конечно, Егор. Обещаю.

Она поворачивает голову и чмокает меня, а я резко поворачиваю её к себе и долго, и горячо целую.

После этого быстро одеваюсь и выскакиваю за дверь.