Цеховик. Книга 11. Чёрное и белое

– Да, я не знаю, – всхлипывает она. – Я так растерялась, идиотка самая настоящая, что даже ничего не спросила…

– Когда это произошло? – спрашиваю я.

– Вот только что! Пять минут назад! Нас к новой АТС подключили и теперь можно по коду звонить стало. Они уехали и я сразу тебя набрала.

– Молодец, это ты правильно сделала, – хвалю её я. – То есть, к вам домой пришли посреди ночи?

– Да.

– Они в форме были?

– Нет, в штатском все…

– Сколько человек?

– Трое…

– Что сказали, как представились?

– Они ему в нос бумагу сунули и корочки. Он же не спал ещё.

– Не спал? А что делал?

– Ну… он выпивши был немного…

Понятно…

– А он не дебоширил?

– Да нет, сказал, что честнее, чем он, на свете нет никого. И скрывать ему нечего. И что готов хоть перед Брежневым это повторить, хоть перед товарищем Сталиным.

– Ты Печёнкину не звонила? – спрашиваю я.

– Я же от него уволилась, сейчас в стройтресте работаю, там зарплата выше, и начальник нормальный.

– Ах, вот как, ну ясно. Понятно. Ларис, ну ты не переживай раньше времени, я думаю, это недоразумение какое-то. Сейчас попробую разобраться.

Поговорив с ней, начинаю набирать номер Печёнкина. Восемь, три, восемь… Раздаются гудки, один, второй, третий… Спит. Может быть ещё и бухой. Тогда из пушки не разбудишь. Я уже собираюсь повесить трубку, как на том конце раздаётся раздражённое «Алло».

– Глеб Антонович, приветствую. Это Брагин.

– Бл*дь! Егор, ты ох**л там в своей Москве?! Твою мать! Забыл опять сколько времени у меня?

– Можно подумать я вам каждую ночь звоню. Глеб Антоныч, утихомирьтесь. Скажите лучше, что это вы там с Рыбкиным удумали?

– С каким в п**ду Рыбкиным?! Мне хоть с Птичкиным, хоть с Зайкиным! До утра не мог потерпеть?!

– Рыбкин Геннадий Аркадьевич. Капитан. Участковый. За что приняли? Ввалились ночью и выволокли, как в тридцать седьмом. Можете пояснить?

Он задумывается.

– Это тот что ли, которому моя секретутка целых три звезды накинула? И что с ним?

– Вот вы мне и скажите, пожалуйста, что с ним. На каком основании задержан, что вменяется и всё такое. Можете объяснить?

– Ты из ума выжил, Брагин? Я-то откуда знаю? Думаешь, я всех лично брать езжу? Набедокурил небось твой Рыбкин-Птичкин. Утром позвони, попробую по старой дружбе разузнать, так и быть. И больше не трезвонь по ночам. Ты меня понял?

– В целом да, но есть нюанс. Мне эта информация нужна срочно. Вот прямо сейчас. Вы свяжитесь там, пожалуйста с дежурным и узнайте поскорее. А я вам за это буду крайне признателен.

– Да пошёл ты! Совсем оборзел уже! Наглость – второе счастье, так что ли? Из-за таких как ты, между прочим, и царит бардак вот этот. Везде, бл*дь бардачина! Ладно, перезвони минут через десять. Поспать, бл*дь, не дал. Теперь уже не усну из-за тебя!

Он бросает трубку.

В комнату заходят Наташка с Мариной.

– Ты тут один сам с собой решил поразвлечься? – довольно игриво спрашивает Марина.

Наташка смеётся, но встретившись со мной взглядом, сразу замолкает.

– Какие-то неприятности? – спрашивает она.

– Да-а-а… есть кое-что, – отвечаю я, не желая при постороннем человеке вдаваться в детали.

– Ой, какие шляпы! – восхищённо примеряет одну Марина. – Фирмa.

Что же там могло произойти? Может он по пьяни что-то отчебучил? Если это по линии МВД, то отмажем его, сто процентов. Чурбанов ещё не видел бумажки, которые я добыл в схватке над пропастью. Да может и Печёнкина хватит для решения. А вдруг это не менты? Нет, это вряд ли. По идее не могут же «конторские» ментов…

– Егор, ну ты нам дашь рому попробовать? – настаивает Марина.

Блин, надо её выпроводить, не ко времени сейчас…

– Да-да, конечно, – киваю я. – Мы-то с Наташей не пьём, так что это всё на подарки.

– Серьёзно? – смеётся Марина. – Ната, ты не пьёшь оказывается? Или он про какую-то другую Наташу?

– Про меня, про меня, не пьющая я.

– Ну, ладно, всё молчу, – продолжает ржать Марина.

– Да, мы тут пока тебя не было злоупотребили один раз, вот Мариша и подкалывает меня.

Ната, Мариша, злоупотребили… Однако…

– Понятно, – киваю я и подхожу к своим разложенным вещам. – Мариша, послушай, я рад, что у Наташи появилась приятельница. Так что вот эта бутылка для тебя. Возьми. И шляпу тоже, тебе очень идёт. А сейчас извини, пожалуйста. У нас тут кое-какие проблемки возникли, но это чисто семейное. Давай в другой раз увидимся. Ты приходи к нам ещё, ладно?

– Ты меня выставляешь что ли? – прямолинейно спрашивает она.

Блин, довольно беспардонная девица. Что в ней есть такое, что Наташка ей увлеклась?

– Да, – так же прямолинейно отвечаю я. – Выставляю. Но не навсегда.

Я дружелюбно улыбаюсь, она ржёт, а Наташка нервничает:

– Егор! Ну ты чего! Разве так можно?! Мариша, он несерьёзно. Оставайся, сейчас сигару попробуем.

Звонит телефон, и я сразу снимаю трубку:

– Слушаю.

– Брагин, это я, – говорит Печёнкин. – Как там его, Рыбкин Геннадий Аркадьевич?

– Да, – подтверждаю я. – Геннадий Аркадьевич.

Перевожу озабоченный взгляд на Наташку, и она сразу врубается. Делается серьёзной и поворачивается к Марине.

– Мариш, извини, но Егор прав. Давай завтра созвонимся. Не обижайся, пожалуйста…