Цеховик. Книга 4. Подпольная империя

Повертевшись около полу часа с бока на бок, я поднимаюсь и выхожу во двор. Беру керосиновую лампу и двигаюсь в сторону купальни. Захожу в маленькую избушку и обливаюсь водой. Становится легче. Не в том смысле, как рубка дров у Челентано, просто делаетсяв не так жарко.

Выхожу в темноту двора и думаю, что если попытаться уснуть прямо сейчас, пока снова не навалилась жара, можно добиться в этом деле успеха. Это точно. Делаю несколько шагов и понимаю, что иду не к себе, а в сторону покоев Айгюль.

Подойдя к двери, я останавливаюсь и прислушиваюсь. Никаких звуков. Полная тишина. Наверное, уже спит. Надо было сразу двигать за ней… Потоптавшись немного, я уже собираюсь уходить, как из глубины пристройки вдруг раздаётся голос:

— Ну, долго ты будешь стоять?

Не стоит торопиться, если речь идёт о красивой девушке. Никогда. Поэтому я не отвечаю и ещё некоторое время не двигаюсь с места, прежде чем войти внутрь. Наконец, делаю шаг и оказываюсь в густой атмосфере насыщенной сладостью благовоний.

— Погаси! — требовательно шепчет Айгюль, когда неяркий свет моей лампы выхватывает из тьмы соблазнительные линии её смуглого тела. — Погаси огонь.

Я подчиняюсь и несколько секунд остаюсь неподвижным, пока глаза привыкают к темноте. Темнота в будуаре принцессы не абсолютная. В плошке на столе бьётся тусклый огонёк, отравляющий воздух сладким возбуждающим дымом.

Айгюль стоит передо мной абсолютно голая. Её кожа светится в темноте, делая её похожей на янтарную статую. Она отступает и опускается на ковёр, садится, поджимая ноги. Я делаю шаг к ней, на ходу расстёгивая пуговицы. Опускаюсь рядом и замечаю в её руке чашу.

— Выпей щербета, — шепчет она и я принимаю чашу из её рук.

Делаю глоток. Прохладная фруктовая влага с травяным привкусом. Айгюль поддерживает чашу так, что я не успеваю глотать и жидкость начинает течь мимо, попадая на грудь. Спасибо. Я не успеваю возразить, потому что она убирает чашу в сторону и, резко подавшись вперёд, прижимается ко мне всем телом.

Я вздрагиваю, как от ожога и обхватываю её руками, а она обхватывает меня, мою голову и нежно, сначала нежно, а потом жадно целует. Разумеется, я тут же забываю о пролитом щербете и начинаю покрывать поцелуями её лицо, шею, плечи…

Происходящее теряет реальность. Возможно, она подсыпала или подлила в напиток какое-то зелье, потому что мои ощущения становятся совершенно необычными, но до невозможности яркими и фантастическими. Опоила зельем, но это не точно. Впрочем, эта мысль уходит на второй план, а потом и вовсе растворяется в телесных радостях и удовольствиях этой ночи.

Раз за разом мы затеваем схватку, словно два непримиримых борца. С той лишь разницей, что победа одного наполняет и другого горячим мёдом и восторгом. Это длится бесконечно, снова и снова. Опять и опять.

Полностью истратив силы и обезумев от страсти, мы засыпаем лишь под утро. Схватив посильнее, переплетаясь и прорастая в тело друг друга, мы проваливаемся в темноту, когда за окном начинает брезжить рассвет.

— Прямые и жёсткие, — шепчу я, засыпая.

— Что?

— Твои волосы.

Не устаю восхищаться силой и энергией юности. Если бы я провёл такую ночь в своём первоначальном теле и проспал после этого только пару часов, целый день чувствовал бы себя, как с похмелья. Зато сейчас, будучи Егором Брагиным, ощущаю готовность к новым успехам на любовных фронтах. Впрочем, жизнь требует от меня совсем другого.

— Егор, — горячо шепчет Айгюль и резко пихает меня в бок. — Вставай! И постарайся, чтобы тебя не заметили.

Она выглядит немного смущённой. Я не могу оторвать от неё взгляда. Растрёпанная и трогательная. И нереально прекрасная.

— Иди, — шепчет она, уворачиваясь от моего поцелуя. — Уходи! И не вздумай трепать языком! Ты меня понял? У нас ничего не было, нет и не может быть!

— Ты что, — притворно гневаюсь я, — меня использовала?

— Иди, — повторяет она, не покупаясь на шутку. — И не попадайся никому на глаза.

Ну что же, идти, значит идти. Я вскакиваю, натягиваю одежду и, ступая неслышно, выхожу во двор. Приоткрываю дверь и, оглядевшись по сторонам, выскальзываю наружу. Быстро иду к себе и, сделав пару шагов, резко оборачиваюсь, почувствовав на себе чей-то взгляд.

У купальни стоит дочь Нематуллы с кувшином в руках и молча смотрит на меня.

— Привет, — беззаботно киваю я и скрываюсь в своих “апартаментах”.

Первое, что я делаю, приехав в Ташкент и оказавшись в своём номере в гостинице “Узбекистан”, встаю под душ. Настоящий, с упругими прохладными струями, душ. Блаженство. Жизнь налаживается. Выйдя из ванной, подхожу к телефону и набираю номер Гасана Саидмагометовича Джурабаева.

Это кагэбэшник, чей контакт я получил от Куренкова. Его коллега и доверенное лицо. Надо сказать, что у Куренкова везде оказываются свои люди. Насколько им можно доверять, я, конечно, не знаю, тем не менее, это немного похоже на некоторое подобие организации федерального масштаба.