Цеховики. Рождение теневой экономики. Записки подпольного миллионера

Надеюсь, что в этой главе мне удалось хоть отчасти развеять очень стойкий миф о том, как беззаветно ОБХСС сражалось с нарушителями социалистической законности, преследовавшими цели личного обогащения. Если бы все «страшилки», что рассказывали об этой организации, были хотя бы отчасти правдой, то как объяснить появление в СССР людей, обладающих миллионными состояниями, а также владельцев производств, по части оборота не уступающих довольно процветающим нынешним, вполне легальным, предприятиям? А таких подпольных производств по всей стране было немало. Правда, большинство из них располагалось все-таки в союзных республиках. Да! Я ведь как раз обещал рассказать о «национальных особенностях» бизнеса в СССР! Пожалуй, пора.

Вместе – дружная семья

И снова мне придется воспользоваться собственной памятью. Часто повторялась одна и та же сцена, свидетелем которой я неоднократно становился. По малолетству – несознательно, а с каждым годом все более вдумчиво подслушивал я под дверью гостиной, пытаясь понять, что ждет меня впереди. Собственно говоря, только этот вопрос и волновал меня по-настоящему, все остальное до самого ареста отца я воспринимал как «взрослые проблемы», вникнуть в которые мне не то чтобы не удавалось, но и не хотелось. Один раз, услышав разговор родителей о том, что мы, вполне возможно, в самое ближайшее время станем гражданами другой страны, я стал «хроническим шпионом». Сама мысль, что мы можем покинуть СССР, казалась мне чем-то вроде бреда. Так получилось, что с утра до вечера я каждый день слушал дифирамбы, посвященные стране, в которой я жил. В детском саду, в школе, во дворе, по телевизору, по радио я постоянно слышал восхваления моей родины. По малолетству не мог оценить качество пропаганды, а улавливал то, что мне говорили «авторитетные» дяди и тети: в СССР жить хорошо. Домашняя же атмосфера с точностью «до наоборот» напоминала идеологический вакуум. Ни отец, ни мать никогда не пытались при мне обсуждать те или иные политические аспекты. Теперь-то я понимаю, что они боялись ненароком сболтнуть при мне что-то предосудительное. А тогда просто казалось, что моя семья и политика – нечто вроде соотношения популяции пингвинов и количества осадков в Австралии. То есть понятия совершенно несовместные.

И вот только по причине страха, что моя семья собирается покинуть такую замечательную страну, я старался уловить чутким ухом все «нетипичные» домашние разговоры. Никакого утешения подслушивание мне не принесло, зато я оказался свидетелем многих непонятных взрослых разговоров. Но фишка в том, что я так напрягал свой детский мозг в попытках расшифровать подтекст этой прослушки, что невольно запомнил многие (казавшиеся мне тогда бессмысленными) диалоги. И вот один из них. Не могу точно сказать, почему именно этот разговор так прочно врезался мне в память, могу только предположить, что мое незрелое сознание выловило в нем альтернативу. Сладостную возможность остаться в замечательной стране СССР. И эта детская надежда была в корне изничтожена реакцией отца на завлекательное предложение его гостя.