Цель

– Но ты в Бостоне, а я – в Гастингсе, так что поговорим по телефону. Я посылал однажды такое фото, но по просьбе девушки. И она прислала мне свое первой.

– Правда? Я не фанатка таких вещей. Слишком часто такие фотки размещают потом в Интернете из мести. – Кроме того, я никогда не отиралась рядом с парнем достаточно долго, чтобы захотеть послать ему фото, но этого я Такеру не говорю. – Так где в Интернете мне искать фотку твоего могучего члена?

– Меня еще не отметили в «Инстаграме», так что, надеюсь, ее там нет. Но спасибо, что назвала его могучим. Мы это ценим. – Он явно веселится.

– Мы? Ты и твой пенис, что ли?

– Ага, – радостно говорит он.

Я зарываюсь глубже под одеяло.

– Ты придумал ему имя?

– А разве не у всех оно есть? Парни дают имена всему, что для них важно… машинам, членам. Один из моих товарищей в команде юниоров давал имена клюшкам, что было глупо, потому что они постоянно ломаются. Он сменил двенадцать штук к концу сезона.

– И как их звали?

– В том-то все и дело. Он просто добавлял в конец номер, как iPhone шесть, iPhone семь, только это были Генриетта один, Генриетта два и так далее.

Я прыскаю со смеху.

– Ему стоило использовать имена, которые дают ураганам.

– Дорогая, он был недостаточно умен, чтобы придумать даже второе имя, а клюшек, напоминаю, было двенадцать.

«Дорогая». Мое сердце замирает от нежности. Когда он говорил это раньше, слово казалось случайно попавшим в контекст. Но теперь, после того как он только что сказал, что парни дают имена тому, что для них важно…

Я подавляю свои фантастические измышления, прежде чем они успели завести меня в опасную область. «Мы просто флиртуем, – говорю я себе. – Сохраняй непринужденность».

– Так как зовут твой член?

– Нет-нет, – возражает он. – Этот секрет я сохраню для жены. И не скажу тебе раньше медового месяца.

Я ожидаю, что сейчас возникнет неизбежное чувство дискомфорта, но его нет. Очевидно, внезапные шутки о свадьбе больше не беспокоят меня.

– Так что должно быть на хорошей фотографии члена? – спрашивает он. – Не то чтобы я собирался прислать тебе ее…

– Это тоже информация для жены? – дразню я.

– Я бы расценил это как причину для помолвки.

Я размышляю над его вопросом.

– Простое изображение мне ничего не дает. Как я уже сказала, нужен контекст. Если бы ты держал его в ладони, было бы круто. У тебя красивые руки.

Слышатся шорох, шаги, затем щелчок закрывшейся двери. Он уединился, и от осознания этого некоторые части моего тела начинают возбужденно пульсировать.

– Мне нужно было выйти из гостиной. У нас гости, и после того, как ты сказала, что считаешь мой член сексуальным, у меня встал слишком сильно, чтобы оставаться в комнате.

Грудь наливается и становится настолько тяжелой, что мне трудно дышать. Скользнув под одеяло, я слышу его неровное дыхание.

– О чем ты думаешь? – бормочет он.

Я втягиваю немного воздуха, чтобы заполнить внезапную пустоту в груди. Знаю, к чему он ведет: если останусь на линии, мы будем заводить друг друга, так что придется мастурбировать, пока я не кончу. Такер молчит, оставляя решение за мной. Я опускаю руку между ног, как будто это может унять зуд, но прикосновение только усиливает желание.

Когда отвечаю, голос у меня хриплый.

– Я думаю о том, как ты держишь свой член. Только теперь ты двигаешь рукой вверх и вниз.

На другом конце трубки тишина, и я краснею, решив, что зашла слишком далеко. Но затем он отвечает, давая понять, что все еще здесь.

– Ты меня убиваешь.

Я закусываю губу и тру сильнее.

– Я тоже себя ласкаю.

– Ты продолжаешь меня убивать, потому что сейчас я представляю тебя, покрасневшую и изнывающую от желания. Ты мокрая, Сабрина?

Мои пальцы скользят по киске.

– Очень.

– Твою мать. Что бы я делал, если бы был сейчас с тобой?

– Лизал бы меня, – тут же отвечаю я. У него прекрасный язык.

На том конце снова слышится шорох, а потом хриплый вопрос:

– Тебе нужна игрушка?

– Да, погоди секунду. – Я шарю в ящике стола и нахожу коробку с тампонами, в которой прячу от Рэя разные вещи: немного денег, заправленных в пустые картриджи от тампонов, и свой вибратор. Достаю последний и включаю его.

– Готова, – говорю я, прижимая вибрирующую игрушку к своему клитору. Мои бедра подскакивают, и я едва слышно вскрикиваю.

– Проклятье, – стонет он. – Введи его внутрь, медленно и аккуратно. Представь, что на вибраторе моя рука, а на клиторе – язык.

Пока он произносит это, описывая эротичную картинку, я двигаю игрушкой взад-вперед. Это такое облегчение – отбросить все мысли и полностью отдаться Такеру. Я больше ничего не говорю, да и не могу на самом деле: слишком сконцентрирована на его словах. Я позволяю его тягучему и сладкому, как сироп, южному акценту обволакивать меня, слушаю хриплые, грязные инструкции, приказывающие двигать вибратором сильнее, представляя себе, как он лижет мою киску, слушать. Затем он говорит, как я красива и сексуальна и что никогда в жизни у него еще не было такого стояка.

Я кончаю, когда звук того, как он дрочит, смешивается с моим стоном удовольствия. Его голос наполняет все мое существо.