Цель

Когда я сажусь за стол, Хантер уже рассматривает другую группу девушек, а Дин с головой зарылся в телефон – наверное, переписывается с Элли. Интересно, знают ли другие парни, что между ними было? Вероятно, нет. Гаррет и Логан со своими подружками до завтра будут в Бостоне, так что, скорее всего, они еще в неведении. Но Гаррет был уверен, что в эти выходные Дин будет держать свои руки подальше от Элли. Он не хотел бы, чтобы его идеальную жизнь с лучшей подругой Элли, Ханной, испортила какая-нибудь драма.

Учитывая, что никаких взрывов или безумных звонков не наблюдалось, я готов был поспорить, что Дин и Элли сохранили свою встречу прошлой ночью в секрете.

Как только Хантер открывает рот, чтобы сказать какую-то глупость одной из девушек, подошедших к столу, свет начинает зловеще мерцать.

Дин хмурится.

– Там апокалипсис снаружи, что ли?

– Погода портится, – отвечаю я.

Дин решает уйти. Я остаюсь на месте, несмотря на то что вообще не хотел ехать сегодня в бар. Не знаю, почему, но эта пара слов с Сабриной очень меня завела.

Нельзя сказать, чтобы в моей жизни было мало девушек. Я не могу хвастаться своими похождениями, как Дин, Логан или другие парни из команды, но я в игре. Иногда даже позволяю себе секс на одну ночь, когда в настроении.

И прямо сейчас я в настроении.

Хочу Сабрину снизу, сверху, как угодно и где ей заблагорассудится, меня это устроит. И я хочу ее настолько сильно, что тереблю рукой бороду, борясь с желанием опустить ее ниже и потеребить кое-что другое.

Я все еще не уверен насчет бороды. Начал отращивать ее во время чемпионата прошлой весной, но стал похож на дикаря и уже летом сбрил ее. Затем она снова отросла, потому что я чертовски ленив, а подравнивать ее намного проще, чем сбривать совсем.

– Сядь, чувак, – просит Хантер. Его взгляд активно посылает сигналы, что их трое, а нас двое, но эти девушки, какими бы хорошенькими они ни были, вовсе не интересуют меня.

– Они все твои, малыш.

Я допиваю свою бутылку и возвращаюсь к бару, где все еще стоит Сабрина. Пара других хищников подвинулась ближе, я бросаю на них тяжелый взгляд и проскальзываю на только что освободившееся место рядом с ней.

Откидываюсь назад, опираясь локтем на барную стойку и давая ей иллюзию пространства. Она немного напоминает мне дикого пони: широко распахнутые глаза, длинные ноги и немое обещание лучшей скачки в твоей жизни. Но протяни руку слишком быстро, и лошадка умчится так, что уже не поймаешь.

– Так ты друг Ди Лаурентиса?

Слова брошены небрежно, но учитывая, что они с Дином недолюбливают друг друга, есть только один способ избежать неловкости: все отрицать.

Но я не стану так поступать с другом, даже чтобы переспать с девушкой. И что бы у Сабрины ни было с Дином, это не относится ко мне, так же как и отношение Дина к ней не влияет на мои намерения. К тому же я убежден: как начнешь, так и пойдет дальше.

– Он мой сосед по комнате.

Она не пытается скрыть свою неприязнь и пытается меня отшить.

– Спасибо за выпивку, но, кажется, мои подруги зовут меня. – Она кивает на группу девушек.

Я окидываю взглядом толпу, но никто из них даже не смотрит в нашем направлении, и снова поворачиваюсь к ней, грустно качая головой.

– Стоит выдумать что-нибудь получше. Если хочешь, чтоб я ушел, просто скажи. Ты похожа на девушку, которая знает, чего хочет, и не боится сказать об этом.

– Это тебе Дин доложил? Ручаюсь, он назвал меня сукой, не так ли?

На этот раз я предпочитаю промолчать. Вместо этого делаю глоток.

– Он прав, – продолжает она, – я сука и не жалею об этом.

Она очаровательно вскидывает подбородок. Я бы ущипнул за него, но боюсь потерять пару пальцев, а они мне еще сегодня понадобятся. В моих планах – пройтись ими по всему ее телу.

Она делает еще один глоток пива, и я наблюдаю, как напрягаются нежные мышцы ее шеи. Твою мать, как же она красива. Даже если бы Дин сказал, что она пьет кровь младенцев, я все равно остался бы тут, настолько она привлекательна.

И не только для меня. Половина мужчин в баре бросает в мою сторону завистливые взгляды. Я чуть склоняюсь, чтобы закрыть ее собой от чужих глаз.

– Окей, – тихо говорю я.

– Окей? – На ее лице появляется милейшее выражение недоумения.

– Ага. Или это должно было меня отпугнуть?

Она сдвигает свои идеально очерченные брови.

– Не знаю, что он там еще обо мне сказал, но со мной непросто. Я не против переспать, но придирчива к тем, кого пускаю в свою постель.

– Он ничего об этом не говорил. Только о том, что тебе нравится шпынять его. Но мы оба знаем, что эго Дина может выдержать удар-другой. Проблема в том, что ты, кажется, зациклилась на нем. И, похоже, это так, потому что он – единственное, о чем ты можешь говорить. – Я пожимаю плечами. – Если дела обстоят именно так, я отвалю прямо сейчас.

Поскольку Дин сказал, что ничего не испытывает к Сабрине, я хотел бы убедиться, что и с ее стороны нет никаких давних чувств. Ее тон, когда она говорила о нем, был сердитым, но и без оттенка горечи – хороший знак. У злости может быть множество причин, а горечь обычно – признак раненых чувств.