Цель и средства. Политика США в отношении России после «холодной войны»

Росс более скептически относился к результатам работы рабочих групп, хотя и отмечал, что в 1992 году, когда Россия активно стремилась к партнерству, работать было гораздо легче, чем в конце 90-х годов, когда российские представители стали считать, что им надо демонстрировать больше независимости от американских партнеров. Переговоры только начались (Бейкер описывает их как «зачаточную дискуссию»), когда Росса вместе с Бейкером перевели в Белый дом, чтобы поддержать шаткую кампанию по переизбранию Буша. Вторая встреча Росса с Мамедовым состоялась в конце сентября в Вашингтоне, но к ноябрю Буш уже проиграл выборы, и все пришлось отложить до прихода новой команды^{968}.

Смещение акцентов

Строуб Тэлботт отмечал: «Новый президент не испытывал энтузиазма по поводу стратегической обороны»^{969}. Урок, который команда Клинтона извлекла из войны в Персидском заливе, заключался не в том, что США должны вкладывать новые миллиарды долларов в оборону своей территории, но в том, что Пентагон должен сосредоточиться на защите американских войск от ракет, оснащенных средствами массового поражения. Буш сократил ассигнования на программы Рейгана, однако это было еще слишком много для новой администрации демократов. Новый же министр обороны Лес Эспин весной 1993 года решил сосредоточиться на создании и развертывании системы противоракетной обороны театра военных действий^{970}.

Новая команда делала ставку на традиционные режимы контроля вооружений. Советник Альберта Гора по национальной безопасности Леон Фёрт отмечает: «Администрация совершенно очевидно хотела сохранить Договор по ПРО. Нашей главной заботой было сохранение договора, а не подготовка его демонтажа, и мы рассматривали такое сохранение как существенный элемент наших усилий в направлении ратификации Договора СНВ-2 и последующего сокращения вооружений»^{971}. Отсюда выросло стремление администрации добиться подписания так называемого «демаркационного» соглашения. Идея заключалась в том, чтобы побудить русских согласиться на создание американцами такой системы противоракетной обороны театра военных действий, параметры которой не нарушали бы договор, направленный на недопущение создания стратегической противоракетной обороны.

Новая команда не проявила особого интереса к работе, проводившейся по каналу Росса-Мамедова. Тэлботт утверждает, что русских вовлекли в этот процесс только как «подачку» Бушу и с целью оказания содействия в избирательной кампании президента, ибо команда Ельцина считала, что успешное переизбрание Буша отвечало ее интересам^{972}. Старший директор СНБ по вопросам оборонной политики в администрации Клинтона Роберт Белл говорит о своей неудовлетворенности результатами этой дискуссии: «По-моему, они не продвинулись дальше концептуальной стадии, и Объединенный комитет начальников штабов никогда не согласится с передачей технологии, совместными разработками, совместными операциями, вообще с чем-то, что приносило бы пользу и оправдывало бы вовлечение русских в программу глобальной защиты против ограниченных ударов». Помощник министра обороны по вопросам международной безопасности в администрации Клинтона Эштон Картер к этому добавляет: «Что мы имеем в виду, когда говорим с русскими о противоракетной обороне театра военных действий или обороне в национальном масштабе? Мы им ничего не дадим. Мы вообще никому и ничего не даем. Даже своим союзникам!»^{973}. Команда Клинтона продолжала поддерживать совместный американо-российский исследовательский проект RAMOS, который в некоем отдаленном будущем мог привести или не привести к появлению технологий противоракетной обороны, но это был единственный проект.

Критики из числа республиканцев, недовольные тем, что администрация отказывается от выдвинутой Рональдом Рейганом в 1983 году стратегической оборонной инициативы, скептически отнеслись к идее «демаркации». Они считали, что, поскольку Договор по ПРО не распространяется на противоракетную оборону театра военных действий, о чем тогда можно разговаривать с русскими? Но администрация была убеждена, что все ее цели в сфере контроля над вооружениями связаны между собой. Если русские будут убеждены, что США не преследуют цель создания стратегической обороны (а это будет четко определяться новым демаркационным соглашением), администрация сможет пойти на новые сокращения наступательных ядерных вооружений, а также заручиться поддержкой России в других своих инициативах по контролю над вооружениями. В числе таких инициатив — Договор о полном запрещении ядерных испытаний (который положит конец ядерным испытаниям), а также расширение сферы действия Договора о нераспространении (который должен не допустить появления новых ядерных держав). Соответственно, первая администрация Клинтона сосредоточилась на достижении соглашения о разграничении и на ратификации Россией Договора СНВ-2, подписанного Бушем и Ельциным в 1992 году, который позволил бы администрации двигаться дальше и подписать с Ельциным свой собственный Договор по СНВ.^{974}