Цель мафии (ЛП)

Затем я оттолкнулся от матраса и пошел приводить себя в порядок.

Алессио

Последующая неделя прошла в череде секса.

Секс был невероятным. Между нами вспыхнула искра, возникла какая-то глубокая связь, и каждый раз, когда мы кончали, я был выжат и разрушен. Я клялся, что лучше быть не может. Но с каждым разом все становилось лучше и лучше.

Словно сама судьба свела нас вместе. Армия, моя подготовка. Неудачный выстрел в Раваццани. Д'Агостино шантажировал меня этой работой. Вся моя жизнь была чередой ступеней, ведущих к ферме, вот сюда. К нему.

Я знал, что ничем хорошим это не закончится. Да и не могло. Но я буду наслаждаться тем временем, которое мы проведем вместе.

В данный момент я сидел у кухонного острова, пока Джулио готовил ужин. Говорил в основном он, но я не возражал. Я всегда был тихим, в то время как Джулио - громким и ярким, как в ночных клубах, которые он часто посещал.

Я понимал, почему он всегда был окружен друзьями и семьей. С ним было легко найти общий язык, он веселый и забавный. Самоуничижительный и скромный. Он рассказывал мне истории о том, как был в «Ндрине» своего отца, как рос в Сидерно. О Фаусто и Фрэнки он говорил мало. В основном он говорил о своей Зие, которая, как я понял, вырастила его в отсутствие матери.

Это нас объединяло. Моя Нонна была очень похожа на его двоюродную бабушку. Итальянка старой закалки, верующая и не терпящая никаких глупостей.

— Когда ты в последний раз разговаривал с ней? — спросил я после того, как он закончил рассказывать мне очередную историю о своей Зие.

— Около трех недель назад.

— Если кто-то пытается найти и убить тебя, звонить по телефону не очень умно.

Он осушил бокал с вином, затем закатил глаза.

— У меня одноразовые телефоны, убийца. Я не профан.

— Телефоны, принц, могут прослушиваться на другом конце.

— Если не выдам свое местоположение, то они не смогут найти меня, а я этого не сделал. Dio santo, (черт возьми)чувак.

— Кому еще ты звонил? Фрэнки? — я знал по его слежке, что он и его мачеха регулярно общаются.

— Нет. Я позвонил другу из Бельгии, — потянувшись за бутылкой вина, он наполнил свой бокал.

— Почему не позвонил? Я знаю, как вы двое близки.

— Я не хочу говорить ей о том, что происходит. Она не может хранить секреты от моего отца. Даже если она попытается, он так или иначе вытянет это из нее, — он поставил бутылку на место и вернулся к курице. — И нечестно просить ее об этом. Фаусто и дети — ее приоритеты, а не я.

— А как же твой отец? Когда ты в последний раз разговаривал с ним?

— В Малаге.

Это было очень давно. Неужели они не были близки?

— Ты с ним редко разговариваешь, не так часто, как с его женой.

— Тебе, наверное, не трудно представить, но мой отец может быть немного властным.

— Это черта Раваццани, как я понял, — сказал я.

— Я не хочу, чтобы он беспокоился обо мне. Я взрослый человек, — он пожал плечами, как будто слышал это не в первый раз.

Я пропустил это мимо ушей. Я не знал, каково это — иметь отца.

— Твоя мать умерла, когда ты был маленьким?

— Да, когда Фаусто в последний раз ушел на войну. Я был совсем маленьким и не помню ее.

— Как все узнали, что ты гей?

— Сегодня из тебя так и сыплются вопросы, — он бросил на меня взгляд.

Я ничего не мог с этим поделать. Так долго наблюдал за ним, но это не помогло мне проникнуть в его разум или понять его историю. Эти вещи он должен был рассказать мне сам, а я вдруг жадно захотел узнать все. В последние несколько дней между нами была какая-то дистанция, как будто он скрывал от меня часть себя. Мне это не нравилось.

— Тебе не трудно говорить об этом?

— Нет, конечно, нет, — он положил нож. Мышцы его рук напряглись, когда он уперся ладонями в остров. Он смотрел на дальнюю стену, а не на меня. — Мой отец заснял меня на камеру. Я отсасывал у Паоло возле одного из выходов в клубе.

— Porca dio!(Чтоб меня!) На камеру? Он, наверное, был в ярости.

— В ярости — это не то слово. Он был... обижен, разочарован, растерян и беспокоен. И я, честно говоря, думал...

Он захлопнул рот, и я спросил:

— Что?

Он выдохнул и хрипло, с болью сказал:

— Я правда подумал, что он убьет меня.

— Должно быть, это было ужасно.

— Так и было, но потом он решил, что я просто гей для Паоло. Если он избавится от Паоло, я стану натуралом.

Смех вырвался из меня прежде, чем я успел его остановить.

— Scusa,(Извини) — сказал я, взяв себя в руки. — Но это так глупо.

— Это его поколение, я думаю, — он поднял нож и продолжил работать над нашим ужином. — Фрэнки пыталась его отговорить, но он отослал Паоло и не говорил мне, куда.

— И что потом?

— Он сказал мне, что я остепенюсь с милой итальянкой и сделаю детишек Раваццани.

Теперь я начал понимать, почему Джулио отдалился от Фаусто. Он долгое время находился в тени отца, под его опекой. Неудивительно, что он жаждал независимости.

— Но все изменилось, когда его подстрелили.