Цель неизвестна

– Молчишь? – Феофан усмехнулся. – Язык внезапно проглотил? Нелояльности не узрел, однако некий оттенок вольнодумства определено присутствует.

Ну просто соломоново решение. С одной стороны, с другой. А вы поступайте как знаете. И в глазах Анны Иоанновны не опозорился, и с Лизой не стал ссориться. Я тут пешка и для него пустое место.

– Хороший у тебя вышел самовар, – вдруг говорит арихиепископ, вне всякой связи с происходящим. – По твоим наметкам изготовили?

– Скажите, какие сценки на нем изобразить, – и вам доставят в ближайшее время.

Опять придется за свой счет, но токмо куда деваться.

– Не думаю, что удобно изображать монахов, – произносит со смешком. Ты уж сам придумай чего занимательно.

Судя по разговорам, Феофан любил красивую жизнь и роскошные вещи. Совершенно нет желания еще и ему вручать бесплатно, да деваться некуда.

– Так о чем это я? С раскольниками встречался? – потребовал, будто выстрелил.

Шантажист паршивый. Все время то подследственный, на которого непрерывно доносили, то доносчик, сообщающий на других. Предыдущего главу Синода архиепископа Феодосия Яновского утопил, дав показания, о чем все знают и помнят. А мой уровень много ниже. Положено сидеть и не кукарекать.

– Доводилось, владыко, – честно покаялся. Не поверит ведь, начни отпираться. Мог и справки навести. – На Севере их много.

– А на исповеди когда был?

– Давно, – не менее искренне отвечаю.

Второй раз данный вопрос уже не пугает. Тоже вариант, и не такой и паршивый. Мне совершенно не нужно, чтобы косились, а здесь нормальная подсказка навязаться в духовные дети. Придется хорошо фильтровать базар, ну да не в первый раз лапшу на уши вешать.

– Дозвольте к вам обратиться за нуждой той. Духовником своим назвать.

– Ну что ж, заходи, – благодушно разрешил. – Заодно и «Русскую грамматику» обсудим.

А там что не так? Переспрашивать не хотелось.

– Раз уж пишешь много, сделай любезность о пользе церковных книг для словесности трактат создай, – и ласково улыбнулся на манер волка, показав острейшие клыки.

Меня припахивают, и очень неясно – к лучшему или к худшему. Типа дает шанс реабилитироваться, но сочинения на заданную тему мне никогда не были по душе.

– Я постараюсь, но практически нет свободного часа. Очень постараюсь, – поспешно говорю на взгляд из-под мохнатой брови.

Он поднялся, протягивая руку, и я почтительно приложился к перстню. Смутно помнится, нечто подобное папы римские делают. Ну вроде так правильно, а мир этот меня давно не удивляет. Уж точно не мной выдуман. Мне такого и в бреду не представилось бы – лобызать грязную мужскую лапу.

– Благословите, ваше высокопреосвященство, – потупив глазки, прошу.

Ну, кажется, на сей раз угадал, решил, получив искомое и попрощавшись елико возможно почтительно. Аж кисло во рту стало.

– Ты опять пишешь? – бесцеремонно врываясь, изумилась Лиза.

Будто под дверью дожидалась, пока он уйдет. Сразу возникла. Хотя чего это я? Достаточно послать слугу, чтобы доложил своевременно.

– Приходится, – мысленно проклиная не особо приятную ситуацию, в которую внезапно угодил, отвечаю. Рано еще, а она обязательно сунет нос в бумаги. Врать нельзя.

– И что?

Она с интересом огляделась в кабинете. В будущем я собираюсь найти приличного мастера (плотник или столяр нужен?) и объяснить ему принцип выдвижных ящиков и раздвигающихся шкафов. Нечто подобное давно существует в письменных столах, и ничего сложного. Просто перенести на высокий удобный шкаф. И в обязательном порядке с хорошими замками.

А пока приходится обходиться обычной коробкой. Та еще проблема оказалась найти подходящую. Закончилось указаниями Андрюхе. Где он дощечки надыбал с гвоздями, я узнавать не пытался. Тем более что сколотил шустряк вполне прилично.

Культура упаковки в многочисленные обертки, коробочки, баночки в восемнадцатом веке отсутствует полностью. Надо – заказывай. На мусорках такие полезные вещи не валяются, даже если бы те уже существовали. Любую дребедень тщательно хранят на будущее. Вдруг пригодится.

– Понимаете, ваше высочество, я человек во дворце новый, многого не знаю.

– И что?

– Не люблю попадать впросак. Поэтому на каждого нового знакомого завожу карточку. Имя, отчество, фамилия, дата рождения, жена, дети, награды, титулы, чем известен.

– Я и так помню.

– Это и вам может оказаться полезно. Кто-то просится на прием – быстро глянуть и спросить про детей с упоминанием имен. Человеку такие вещи приятны.

– Обман получается? – с сомнением. И уже увереннее: – Лукавство.

– Почему, все честно. Разве всех в государстве упомнишь, а чем старше становитесь, тем больше людей станет искать ваших милостей и общества. Неплохо бы заранее в таких случаях представлять, с кем имеешь дело.

– Про каждого? – с ужасом переспросила.

– Ну на то и существует секретарь, чтобы заглянуть в карточку и на ухо подсказать. Этот военный, трижды раненый, храбр и верен, да не поднялся.