Цель неизвестна

Так, кажется, с пафосом перегнул, совсем он скуксился. Ну нельзя быть таким запуганным. Ведь в нормальной жизни человек, и не глупый. А как доходит до публичных мероприятий, будто подменяют. Внимания пугается. Про деньги и компаньонство сказать? Не поможет.

– Я без тебя не справлюсь.

Моргнул удивленно, и глаза расширились. Ага, то, что надо. Клиентки и их мамаши имели милую привычку обижаться на отсутствие желания выслушивать абсолютно неинтересные подробности их личной жизни, включая болезни и трудности родственников до седьмого колена. После пятнадцатого раза уже заранее знаешь про дальнейшие перипетии, после сорокового хочется огреть рассказчицу чем-то тяжелым. А Павел обладает безграничными запасами терпения и не срывается на крик.

– В последнее время ты держишь на себе все это, – широкий жест вокруг. – Я постоянно занят другими делами.

Что на самом деле называется – разбрасываюсь и не довожу до конца наработки, почуяв, что сходу не выйдет. Убить четыре месяца на опыты с жидкостями, когда технология и так отработана на ять? Мне же не всю Россию окучивать. Даже не собираюсь. Лавры доктора Айболита излишни. Я пытаюсь делать капитал и не стараюсь облагодетельствовать всех и каждого, трудясь до нервного истощения.

Нет уж. Я лучше к Елизавете закачусь и отдохну от трудов праведных. Двое суток парился, пока достаточно морфия изготовил. И все это под аккомпанемент регулярно появляющихся за распоряжениями и с вопросами подчиненных. Хорошо еще клиенток будущих и настоящих сбагрил на Иванова.

– Теперь еще определенно добился заметного прорыва. Ты сам, – с подчеркнутой интонацией. – Вот и пиши четко и подробно. В конце концов я тебя не перед академиками Санкт Петербурга выступать заставляю. Сделаешь – зайдешь, обсудим. И не тяни. Давай, – хлопнул по плечу, удаляясь по коридору.

Натурально иногда тоска берет от этой бесконечной гонки в неизвестность. Да, да. Я все понимаю, в том числе и о невозможности остановиться. Чтобы лежать под бананом на побережье Тихого океана, похлопывая по заду мулатку с приятными формами, надо много иметь в кармане. На самом деле очень много.

И хуже всего, что я начинаю понимать папашу, который практически не имел каникул. Вечно боялся за свои деньги и проекты. Оставишь на время – растащат, украдут, поломают, и государство отнимет. Теперь сам трясусь и ищу несколько корзин, куда бы яйца упрятать. Дворянский статус – он того, не особо греет. Даже пороть и пытать не возбраняется. Да и какой я реально шляхтич без своего маетка, то бишь имения? А купить – много понимаю в сельском хозяйстве? Курам на смех.

Проблемы, проблемы. Одни заканчиваются – и моментально проявляются другие. Мне всего биологически и фактически двадцатник стукнул! В другой жизни сидел бы на лекциях в университете да пивасик глушил, заливая девушкам о будущем и потенциальных миллионах. И не размышлял бы про выживание с легализацией и одновременным добыванием наличности из каждой вспомнившейся внезапно глупости. Мир определенно прекратил вращаться вокруг меня с некоторых пор.

– Акулина Ивановна!

– Да никто не заставлял, – сказала она без удивления. Несложно догадаться о моем поведении в данном случае.

– Мы не нищие, – глядя на меня исподлобья, произнес мальчишка. Второй, помладше, насупившись, продолжал старательно скрести котел. Уши у него отчетливо повернулись в нашу сторону. – За угощение отработать положено.

– Тогда ладно.

Лица уже чуток порозовели, однако от узников Освенцима ушли пока не очень далеко. Сутки кормежки на откорм маловато будет.

– Мамка ваша не беспокоится или с утра прибежали?

– Преставилась она в прошлом годе от горячки.

– Пусть земля ей будет пухом, – говорю, усаживаясь за стол.

Тут уже все для меня приготовлено. Сытный завтрак, как и подобает для тяжко трудящегося. К приходу всегда только что из печи.

– Пусть их, – говорю своему завхозу. – Небось не объедят.

– А когда всех учат?

– Пусть сидят и слушают. Нечего без присмотра шляться.

Это уж нововведение из всех нововведений. Поначалу в голос выли и жаловались на самодурство. Всех безграмотных работничков, от соплюх до взрослых баб, обязал посещать занятия, пока не сдадут лично мне экзамен по чтению и письму. И не из любви к образованию. Так гораздо удобнее отдавать распоряжения даже заочно. Написал мелом на доске перед входом список неотложных дел – и пусть попробуют заявить о незнании.

А чтобы стимул придать, за лишние сроки или несдачу зачета безжалостно штрафую. И сразу все отговорки исчезают, а успеваемость резко повышается. Никакое битье так не способствует усвоению материала, как удары по кошельку. Тем более что я не заставляю сидеть и хором мычать буквочки. Рисуешь картинку и пишешь нечто вроде: «А я арбузу был бы рад», – или: «Врач больного осмотрел, срочно вымыться велел».

Выдумать на каждую букву достаточно непросто, но это уж точно лично мое, и можно гордиться результатом. И месяца не прошло – читают. Кто лучше, кто хуже, но сумели. Писать, конечно, сложнее, но тут у меня у самого неполадки. Стараюсь зря не придираться.

– Доброе утро, господин Санхец. Не рановато ли?