Цель оправдывает средства. Том 2 (СИ)

— Передохните, сэр, — посоветовал Рекс, старательно не смотря в сторону куска мяса, — Мы с парнями и сами можем поломать ему кости…

— Я хочу разорвать его на куски, — признался я. — Из-за него мы не в состоянии придти на помощь нашим парням…

— Мы вас всецело понимаем, сэр, — видя, что деваронец начал отключаться, Тит ударом локтя сломал ему запястье. Вопль возвестил, что пленник вернулся в сознание. — Это наши братья сейчас гибнут по ту сторону щита.

— Не берите грех на душу, — попросил Кеймейкер, проделав аналогичную операцию со вторым запястьем. Клону пришлось повысить голос, чтобы перекричать вопли истязаемого. — Мы хотели бы продолжить сами…

— Не сочтите за дерзость, сэр, — Рекс кивнул головой в сторону притихшей Асоки, на глазах которой явно подступали слезы. — Но, у вас есть более важные дела…

Посмотрев на тогруту, плечи которой вздрагивали в беззвучном рыдании, я пришел к выводу, что в словах клона есть свой резон. Действительно, у меня есть более важные дела. И, в конце концов, пора пойти путями бихевиоризма — отделить фигуру от фона. Расставить все на свои места.

Жаль, только время и место неподходящие. В запале могу и прибить… Таких тупых и массовых потерь у меня не было… да, блядь, вообще никогда не было! И от этого еще больше бесит произошедшее между девками в бункере. Откровенно говоря, фраза Оли, в общем-то безобидная и по существу, это уже финиш. Клапан сорвало. Говно вскипело. За все то время, что они обе рядом. За весь тот пиздец, что творился с их участием и его последствия. Пора разрубить этот гордиев узел. Жаль, что при таких обстоятельствах…. Но, сделать надо. Просто необходимо. Потому что это либо сожрет меня. Либо бомбанет в будущем.

— Да, Рекс, — кивнул я. — У меня есть важное дело. Порвите его на куски, но добудьте информацию.

— Не беспокойтесь, сэр, — клон отступил в сторону, освобождая мне путь к тогруте, но я повернулся на каблуках и отправился за пределы бункера. Прекрасно чувствуя спиной, как утирая слезы, вслед за мной поднялась и последовала тогрута.

Оли ушла недалеко — всего-то два десятка метров. Стояла, запрокинув голову, разглядывая безоблачное ночное небо. Невозмутимая снаружи, но клокочущая яростью изнутри.

Дорогу до нее мы с Асокой провели в молчании. Ей сказать мне было особо нечего. А мои слова предназначались не только для нее. Повторяться я не собирался.

— Я скажу только один раз, — дождавшись пока обе окажутся в поле моего зрения, снял маску, посмотрев каждой из них по очереди в глаза. — И советую запомнить. У кого проблемы с памятью — записать.

Оли с ленцой повернула голову в мою сторону, обдав взглядом полным ненависти. Я отчетливо ощущал ее истинные эмоции — уязвленное самолюбие, обиду, разочарование, брезгливость, недоверие… и заинтересованность в происходящем. Асока в противовес ей продолжала смотреть в землю, вызывая у меня ассоциацию с побитой собакой, привязанной к своему хозяину настолько, что хоть и бьет, но уйти нет возможности — кормит же.