Цель – выжить. Шесть лет за колючей проволокой

Из сумки конвоир вытаскивает сюрпризы: хлеб, сало, сыр, концентраты. Сварили кашу, ели из одного котелка.

– Ты досыта наелся?

– Досыта!

– Хлеб с салом хочешь?

– Хочу, спасибо!

Когда пароход причаливает к пристаням, он просит меня быть около него. Так, при отличной погоде, проходит тот незабываемый рейс по Волге. Покидаю пароход в восхищении. Поскорее бы очутиться в лагере и отправиться в антифашистскую школу.

Глава 4: Лаготделение 108-1 г. Красноармейск

под Сталинградом.

Ноябрь-февраль 1943-1944 гг.

По своей наивности предстоящие события в лагере под Сталинградом я себе представил так: «В этом лагере меня встретит веселая группа будущих курсантов, которые по физическому и моральному состоянию похожи на меня. Собираемся там, познакомимся и через пару дней поедем на север, в антифашистскую школу». С этой картиной перед глазами я прошел проходную того лагеря, в котором на самом деле мне предстояла основная закалка военнопленного.

Дежурный офицер, который принял меня, позаботился о том, чтобы в кухне мне выдали ужин. «Первое впечатление, – думаю, – положительное». Но тут же был шокирован. Ужин состоял из куска соленой рыбы размером с большой палец и кружки горячей воды. На мой вопрос, где выдаются суп и хлеб, повар захохотал и объяснил, что хлеб выдается только утром и суп бывает только в обед. Как мне пришлось со временем убедиться, здесь кормили не для сохранения пленных в живых.

О факторе первом (см. выше) здесь только издалека доходили какие-то слухи, к тому же еще есть пословица: «Россия велика, царь далеко».

Что касается фактора второго, то местное население голодало, жизненный уровень людей был крайне низким.

По фактору третьему – положенному пайку – ни пленные, ни командный состав не имели представления, что это такое. Определить состояние фактора третьего нам было трудно. Узнать удалось только после замены всего состава и, как нас уверяли, перевода его на фронт. Кража продуктов количественно уменьшилась в несколько раз после этой «чистки». Следует подчеркнуть тот факт, что определенные круги немецких и румынских ВП содействовали разбазариванию продовольственных ресурсов, лично имея при этом определенную выгоду.

Условия работы были тяжелые, но все еще сносные.

По фактору No 6 шансы были ничтожные. О некоторых способах добычи дополнительных продуктов расскажу ниже.

Обессиленные люди погибали главным образом от дизентерии и инфекционных заболеваний.

Такая была обстановка в лаготделении 108-1 в Красноармейске, когда я прибыл туда 1 ноября 1943 года. Прибыл туда здоровым, физически крепким, одетым в новый мундир и беспредельно наивным по отношению к тому, что меня ожидало. Одним словом, я бросался в глаза тем, кто страдал, и тем, кто управлял. Ненормальный мой внешний вид сначала подействовал на верхушку немецкого «начальства». Разместили меня в небольшом помещении, где соседями были двое сержантов родом из Верхней Силезии, которые в моем присутствии разговаривали между собой только на польском языке. Они боялись «стукача» и делали все для того, чтобы вытеснить меня из этого привилегированного жилища. О выводе на работу пока еще не было речи, но и будущих курсантов не было видно. Никто из политчасти ко мне не обратился, и при данном пайке было скучно и тягостно бездельничать в лагерной зоне.

Случайно я встретил пилота одного экипажа моей эскадрильи, который был подбит над советским тылом раньше моего прибытия на фронт. Как бригадир электромастерской на рембазе, он пригласил меня вступить в его бригаду с перспективой повышенного рациона хлеба.

Рембазой назвали крупный цех на территории красноармейской судоверфи, в котором исключительно немецкие военнопленные ремонтировали чисто немецкие танки, доставляемые туда тяжелыми гусеничными тягачами с поля боя из Сталинграда.

Танки были трофейные, разных степеней повреждения. Их разбирали до последнего винта, а годные детали отправляли на монтажный конвейер, где собирали работоспособные боевые машины. Техническое руководство этого монтажного завода лежало на плечах некоторых немецких специалистов, которые до вызова в армию выполняли ту же самую работу на танковом заводе «Круппа» в Рурской области Германии.

Быть принятым на работу в рембазе считалось в какой-то степени привилегией. Все члены коллектива являлись специалистами, и суточный рацион хлеба отмерялся по заслугам: 1000 граммов!

Что касается моих практических навыков в электротехнике, то можно было говорить о чисто белом пятне. В гимназии я ненавидел этот предмет и с трудом держался на оценке «достаточно». Зато мои успехи в механике оценивались неплохо. Бригадиру Эрнсту Хеппу понадобился механик для ремонта бензонасосов, и эта работа была мне по вкусу. Справился я быстро, и русский мастер был мной доволен.