Целитель #01 - Спасти СССР!

– Последний приступ наблюдался в начале октября, – продолжал начальник ВГУ, – тогда Кацмана на неделю уложили в больницу, чтобы «прокапать» и хотя бы облегчить болезненное состояние. С той поры Давид Моисеевич не обращался в поликлинику и «скорую», как бывало раньше, не вызывал. А в ноябре Кацману нужно было проходить ВТЭК, и вот там произошло то, что драматурги зовут немой сценой. Давид Моисеевич заявил, что лечился методом иглоукалывания, занимался йогой, принимал травяные настои – и полностью излечился. Врачи были вынуждены этот факт подтвердить – никаких следов подагры, кроме слегка опухших суставов! Ни отложений, ни избытка мочевой кислоты в крови – ничего! Вот тут запись эксперта. Цитирую: «Избавиться от подагры полностью невозможно, вне зависимости от возраста пациента или стадии запущенности самой патологии. В основу развития недуга заложен генетический фактор, что объясняет поражение тканей почек уже на начальном этапе, когда в крови фиксируют повышенное количество мочевой кислоты. Именно поэтому ни один метод не позволит навсегда устранить сбой в организме». Вот так! А у Кацмана этот самый сбой устранен!

– Замечательно… – медленно проговорил Андропов. – Просто превосходно… Контакты Кацмана с Михой установлены?

– Пока нет, Юрий Владимирович, – виновато сказал Григоренко, – но группа работает.

– Продолжайте в том же духе, – кивнул председатель КГБ. – Та-ак… Хм. Все, как в той детской игре, еще не «горячо, горячо!», но уже «теплее». А кто второй?

– Вторая, Юрий Владимирович. – Начальник ВГУ полистал бумаги в папке. – Светлана Алексеевна Шевелёва, тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года рождения. Проживает там же, в Первомайске. В мае этого года попала в автокатастрофу, где случилось защемление нервов спинного мозга, из-за чего девушке парализовало всю нижнюю часть тела. Раз в месяц или реже Светлану посещала фельдшер, обучая сестру и мать Светы лечебному массажу и уходу за девушкой, поскольку при этом… м-м… парапарезе человек не может контролировать ни дефекацию, ни мочеиспускание.

– Бедная девочка… – проворчал Андропов.

– Да уж! – поддакнул Григоренко. – В шестнадцать-то лет! Правда, Света не сдавалась – закончила восемь классов, а затем выполняла все домашние задания и контрольные работы. И что же? В начале декабря Шевелёва получила разрешение продолжить учебу! Был большой переполох в гороно, но директор школы отстоял свою ученицу. Разумеется, потребовалась медицинская комиссия. Она-то и подтвердила необыкновенное – Светлана полностью восстановилась, сама ходит, и так далее. Эксперты и в этом случае выразили особые мнения. Дескать, такое невозможно! Прозвучали даже обвинения в подлоге – не было, мол, никакого передавливания нервов! Но рентгеновские снимки это зафиксировали, так что… Интересно, что Света свое исцеление объясняет похожим образом, чуть ли не вторя Кацману – иглоукалывание, лечебный массаж, народные средства…

– Понятно, Григорий Федорович. Думаю, вы напали на след! Действуйте. Я очень надеюсь, что мы с этим Михой увидимся в новом году. И вот что… – Андропов потер щеку, из-за чего рот его вяло скривился. – Будьте предельно осторожны! Миха – не враг нам, скорее он союзник – вспомните случай с Исаевой.

– Да, конечно, Юрий Владимирович.

– И еще… Как там Моссад? Вертится еще по Первомайску?

– Вертится, – нахмурился Григоренко. – Дважды фиксировали, но те уходили. Людей маловато, Юрий Владимирович. Нам бы хоть малую группу от «семерки»…

– Берите, я распоряжусь. Ну, успеха нам!

Григоренко покинул кабинет, а председатель КГБ поднялся и прошел к окну. Что он там видел, осталось тайной, но губы Андропова то и дело изламывала улыбка.

Понедельник, 31 декабря 1974 года, вечер,

Первомайск, улица Дзержинского

Часы показывали шесть вечера, когда я вернулся домой, а за окнами уже чернела ночь. Никаких дурацких каникул никому не светило, кроме школьников, да и сегодня был обычный рабочий день. Праздник, отмеченный красным в календаре, наступит завтра, то есть в полночь, а второго – пожалте на работу!

Заглянув на кухню, я застал там одну лишь маму – повязав передник, она умудрялась готовить сразу оливье, селедку под шубой и жарить котлеты.

– Привет! – сказал я. – С наступающим!

Мама улыбнулась и подставила щеку. Я ее чмокнул и сказал:

– Присмотрю за котлетами. – Подняв крышку сковородки, осторожно перевернул подрумянившиеся, исходившие ароматным паром кулинарные изделия, после чего спросил: – А где все?

– Сбежали! – воскликнула мама. – Бросили меня одну! Папа куда-то поехал с Игорем, вроде как за мандаринами, а Настька с Иркой бегает и со Светкой…

Следующие полчаса мы молчали, сосредоточенно готовя угощения. Наконец котлеты прожарились как надо, я подлил чуть-чуть водички, чтобы те пропарились, и переключил конфорку на самый малый – пущай потомятся, им полезно.

Мама тоже управилась – красиво выложила салаты в тяжелые хрустальные приборы и присела на стул. Спохватившись, бросилась к буфету и достала четыре мандарина, которые в СССР почему-то поспевали аккурат к Новому году. Честно поделив цитрусовые, сказала заговорщицки: