Целитель #04 - Новый путь

Я, словно вторя сестричке, тихонько вздохнул. Никого в мире не заботит судьба СССР. Враги сочиняют коварные многоходовки, мечтая развалить «Империю зла», а свои твердо уверены в нерушимости пролетарской сверхдержавы. Одному мне видно, как подгнивают устои, как убийственная ржа разъедает умы и души. Иногда просто изнываешь от желания крушить, ломать, хватать за грудки и орать в лицо: «Да проснитесь же вы! Оглянитесь, ужаснитесь, охните! Закатайте рукава – и за дело!»

Нельзя. Время баррикад еще не наступило. Надеюсь, и не наступит. Не сойдутся две ненависти на улицах, не забрызгают асфальт красным и страшным…

– Едет! – вздрогнула Настя, прислушиваясь. – Так… Да точно!

По улице, фырча мотором, прокатил лобастый «пазик», сворачивая на пустынную площадку перед автовокзалом. Мелькнуло за окошком милое лицо, такое знакомое, родное. Свое.

– Побежали!

Выпустив грузную тетку с чемоданом, автобусик качнулся, а вот и наша студентка, комсомолка и просто красавица. Разумеется, глаза на мокром месте…

– Ой-ё-ё, ёжечки ё-ё! А похудели-то как!

Нагруженная ручной кладью, мама бросилась нас целовать и обнимать, да с такой страстью, что можно было подумать, будто нас с нею в детстве разлучили, как в индийском кино.

– Да ты шо? – возмутилась Настя, вырываясь из жарких объятий. – Я на целый килограмм поправилась! Меня Мишенька закормил совсем, вон какая толстая стала!

– Нормальная ты стала, – сказал я и отобрал у матери обе сумки.

– Ой-ё-ё, чемодан оставила! – запричитала мама и полезла в салон.

Улыбчивый парнишка-шофер протянул ей багаж:

– Не забывайте.

– Ох, спасибо!

Я поднял сумки, прикидывая вес. Ту, что полегче, доверил сестричке, а у мамы отнял увесистый чемодан.

– Мишенька, он тяжелый! – забеспокоилась она. – Давай я понесу.

– Фигушки! – напрочь отрезал я. – Тащи свою сумочку.

Дочка хихикнула, цепляясь за родительницу. Так они и пошли, держась за руки, походя на сестер или подружек.

– Ма-ам, – затянула «младшая», подлащиваясь. – Мам, трудно было?

– Да нет, доча, – живо прозвучало в ответ. – Это ж установочная сессия. Непривычно просто.

– Привыкнешь! А у папы была?

– На выходных ездила… Ох! – «Старшая» виновато посмотрела на меня: – Сына, не выйдет у нас, чтоб и Новый год, и новоселье. Это что-то с чем-то! Дом только к лету сдадут…

– Ну и ладно, – пожал я одним плечом – другое оттягивал чемодан. – Так даже лучше. Доучусь хоть со своим классом! И выпускной не пропущу.

– А‑а… – растерялась мама. – А физматшкола?

– Да ну ее… Смысла нет! И вас тут одних не брошу, а то разбалуетесь.

– Ой, кто бы говорил! – затянула Настя с ехидцей.

– Подожди… – Между маминых бровей залегла складочка. – Но ведь сам Колмогоров…

– Я с ним поговорю, объясню все, – заверил терпеливо. – Он поймет.

– Мы скоро будем где-то там проезжать, на осенних каникулах! – прощебетала сестричка. – У нас экскурсия в Ленинград!

– У нас? – изобразил я легкое недоумение.

– Ма-ам! – заныла коварная Настя. – Миша меня с собой брать не хочет! Скажи ему!

– Чучело, экскурсия – мероприятие не для всех, – сказал я назидательно, – а только для тех послушных мальчиков и девочек, которые радуют учителей своим примерным поведением и прилежно занимаются в десятом «А» классе.

– Так я тоже радую! – уширила сестренка свои хитрые глазки. – Изо всех сил. А прилежно заниматься… так ты ж мне не даешь!

– Я?!

– Ну, да, – убежденно сказала Настя. – Совсем не подтягиваешь отстающую. Комсорг называется!

– Подождите, подождите, – загасила мама разгоравшийся спор. – Какая еще экскурсия?

– Бесплатная, в Ленинград, на три дня, – отчитался я. – Ну, это не считая дней приезда и отъезда. Райком нас так наградил…

– А взрослые там будут? – подозрительно спросила родительница.

– А як же! И Циля Наумовна, и военрук, и экскурсовод.

Признаться, я немного переживал, ведь мама могла меня и не отпустить. А канючить или сцены устраивать – слишком уж унизительно.

– Ты мне, давай, зубки не заговаривай, – душевно сказала студентка, спортсменка и просто красавица, тут же надувая губы. – Хотите меня бросить, да?

– Мамулечка, мамулюшечка! – заговорил я с чувством. – Да как ты могла такое подумать? Мы ж тебя любим, как… как не знаю кого! Особенно я!

– Нет, я! – Настя облапила мамулю, ластясь, но вовремя вспомнила, от кого зависит ее поездка, и притиснула меня, сладко воркуя: – Ладно, ладно, ты… Если с собой возьмешь!

– Ну, ты и шантажистка! – рассмеялась мама.

– Эх, Настька, Настька… – попенял я, хватаясь за ручку чемодана левой рукой.

– Эх, Мишка, Мишка… – передразнила меня сестренка.

– Настюха!

– Мишуха!

Наша заочница ласково обняла обоих «деточек».

– Да езжайте уж, – вздохнула она, гладя чад своих. – Миша, под твою сугубую ответственность!

– Есть, товарищ командир! – дурашливо ответил я, перекладывая чемодан обратно в правую руку.

– Тяжелый, да? – запереживала мама. – Там книги! Пособия всякие, учебники… – Тут ее озабоченный голос мгновенно изменил тональность. – А еще я кофточку себе купила гэдээровскую, такую, цвета кофе с молоком. Как раз под мои «лодочки»!

– Так… А мне? – встревожилась Настя.