Целитель #06

Торопливое шарканье тапок оборвалось лязгом замка, и дверь распахнулась. За порогом стояла Светлана Романовна, умело накрашенная и причесанная. Модное платье из трикотина не прятало ее фигуру, самую малость подпорченную родами. И еще я углядел следы долгой разлуки — «тетя Света» здорово похудела. Даже некогда пухлые щеки опали, придавая лицу утонченность.

— Риточка! Мишечка!

По очереди поцеловав дорогих гостей, женщина затащила нас в прихожку.

— А папа где? — преувеличенно радостно спросила Рита, сбрасывая туфли.

— Сражается с новым костюмом! — нервно хихикнула Светлана.

— Я победил! — донесся голос хозяина, и вот он сам, представительный и спортивный. Замерев, он оглядел нас с Ритой. — Какая красивая пара… Да, Светик?

— Очень! — вытолкнула «Светик». Ее и без того влажные глаза набухли слезной влагой.

Пока она не расплакалась, я проговорил, унимая переживания:

— Николай Алексеевич, Светлана Романовна! Я люблю вашу дочь, и прошу ее руки.

Ну, разумеется… Слезы потекли у обеих. Николай Алексеевич приобнял дочь, и подвел ко мне.

Терпеть не мог таких сцен в сериалах, аж пальцы поджимались от неловкости, но вот в жизни… Ритуал словно будил во мне скрытую генную память, связывая через века со всеми родичами.

— Миша, — голос Сулимы дрогнул, — я очень рад, что именно ты стоишь здесь сегодня. Знаю, верю, что Ритке… что Рите будет хорошо с тобой.

Светлана часто закивала, утирая слезы обратной стороной ладони.

— Папочка… — заныла девушка. — Мамочка… Я вас так люблю!

Тут терпение иссякло, и семейство Сулимы зашмыгало трио. А я держался изо всех сил, боясь, что сдамся, и плакать мы станем квартетом…

Пятница, 29 июля. День

Москва, площадь Маяковского

Поражаюсь я нашим мамам! Комсомолки же, атеистки, даже «слава богу!» от них не услышишь, а как пришло время женить любимого «сыночку», да замуж выдавать любимую «дочечку», так сразу целый ворох суеверий на уме.

Вот нельзя жениху невесту видеть до свадьбы! Хоть ты убейся — нельзя и всё. Народные приметы — это вам не наука какая-нибудь, тут вековой опыт, понял? Ага, говорю смиренно. А что еще скажешь?

Зато, когда увидел Ритульку в белом платье… Даже дышать перестал. А она хлопает своими глазищами, и шепчет: «Что, так плохо, да?»

Ну, думаю, всё — отказала мне вторая сигнальная! Мычу только в рептильном восторге, и глаза в потолок. Отдышался, а тут и речь вернулась.

«Риточка, — говорю, — хочу быть только с тобой! Мне просто не удастся встретить другую девушку, настолько же красивую, изящную, желанную, нежную…»

Невеста ответила мне улыбкой ослепительной радости — я даже устыдился того, что в голове прошмыгнули юркие мыслишки о любовницах и прочих фантазиях либидо.

Ночь перед свадьбой я провел один в нашей трешке, а семейства Сулимы и Гариных разместились в родительских апартаментах. Настя под вечер заперлась в ванной, и шептала мне в трубку телефона, выдавая секреты. Правда, до главной родительской тайны она так и не докопалась — ее выставили из кухни вместе с Ритой, и заперли дверь…

А утром по аллее Лесные Пруды катили аж две белых «Чайки» — одна для родителей, а другая для жениха и невесты. Вместе с нами, на откидных сиденьях, ехали еще двое — Машенька Шевелёва в статусе очаровательной свидетельницы, и свидетель — Женька. Парадка на нем сидела, как влитая — справный офицер выйдет.

И не замучают капитана Зенкова «бармалеи», как в прошлой моей жизни, и станет Маша генеральшей — истинно, истинно говорю вам!

Забавно… Помню все-все события того долгого дня, а вот выстроить их в строгой последовательности, связно, с толком и расстановкой, не получается. Сплошной разрывчатый калейдоскоп.

…Во дворце бракосочетаний стояла небольшая очередь. Шелестели и веяли свадебные платья, женихи млели, замерев, как манекены. Из-за высоких дверей гремел Мендельсон, обрекая пары на счастье.

А вот и наша процессия вошла в зал, выстраиваясь полукругом. Музыканты в углу втягивали животы, пялясь на Риту, а скучавший фотограф забегал, щелкая со всех ракурсов. По-моему, жених ему только мешал.

Музыка гремела, высокие окна полыхали, и в их свете темнела статная регистраторша с манерами императрицы. Волнение достигло высшего градуса, даже моя феноменальная память пестрит лакунами.

— …Уважаемый Михаил! Согласны ли вы взять в жены Маргариту?

— Да! — ответил я без колебаний.

— Уважаемая Маргарита, согласны ли выйти замуж за Михаила?

— Да! — прозвенел Ритин голосок.

— Прошу вас подойти к столу и скрепить ваш союз.

Первой расписалась девушка, за нею я.

— В присутствии родителей и свидетелей, — вдохновилась «императрица», — объявляю вас мужем и женой! Поздравьте друг друга поцелуем… — наши сухие губы соприкоснулись. — Можете обменяться кольцами!

Моя жена, путая пальцы, нацепила мне простенькое колечко, я надел на ее пальчик давнишний подарок со сверкнувшим камушком…

Отдышался лишь на крыльце. Николай Алексеевич раскупорил шампанское, а я подхватил на руки Риту, Риту Гарину, и понес ее — легкую, словно бесплотную. Ангелицу, прости, господи…

* * *