Целитель #10

— Урвал! — воскликнул он. — О-о! Какие люди! Здорово, брат-близнец!

— Привет! — я стиснул его руку в своей. — Семью обеспечиваешь?

— А как же!

Мы перебрасывались никчемушными словесами, а в Мишкиных глазах росло беспокойство, затапливая зрачки смятенной чернотой.

— Миш, — залепетала Лена, — ты меня, правда, не бросишь?

— Да ты что⁈ — всполошился «мой брат-близнец», изображая праведное возмущение. — Я, может, и паскудник, но не до такой же степени! Да и… Ну, ради кого мне тебя бросать? Ради Инки? Ой, ты даже не знаешь, что она за человек! Она всегда страстно любила себя, и ради любимой пойдет на всё!

— Да уж, — поддакнул я ворчливо. — Инна — красивая, милая, добрая, но… Эгоистка конченая. Она будет с тобой нежна ровно до того момента, пока это важно для нее самой. Да и понять, где любовь, а где игра в чувство, сложно — Инна действительно хорошая актриса. Игра — Инкина пожизненная склонность, а индивидуализм — суть. Вот она вошла в образ влюбленной девушки, а вот вышла из него. Потому как появился другой — более известный, более обеспеченный… И пусть Инна даже осознает, что разрыв с бывшим оказался ошибкой, исправлять ее она будет по-своему. Знаешь такое выражение: «Бороться за свое счастье»? Вот Инна и поборется! А на войне, как на войне — все средства хороши. Причинить боль? Подставить? Предать? Да как угодно, лишь бы жить счастливо!

— Похожа, — буркнул Мишка, дергая губой. — Мне, может, и повезло — Инна не изменяла, но… Просто у нее всё получилось и так, без постельных сцен. М-да… — он помрачнел. — А забеременела — хотела аборт сделать. Я ей устроил тогда… Может, и лишнего наговорил, но… Родилась Юлька. Сначала я даже думал, что Инна любит ее, и лишь потом понял, что ничего не изменилось — она любила себя в роли заботливой матери! Юля росла худенькой, на одних смесях — Инка быстро отлучила ее от груди. И вернулась на съемочную площадку… — вздохнув, дубль потер ладони, словно пришел с мороза. — Лен, ты только не думай, будто я ее специально оговариваю. Просто… Всё, вроде бы, шло нормально, как у всех, но иногда… даже не из пустяка, а вообще, из ничего Инка закатывала истерику. И я не сразу допер, что «нормально, как у всех» — всего лишь спектакль. Она просто репетировала, отыгрывая роли любовницы или, там, домохозяйки… Мне кажется, да нет, уверен — живи мы действительно, как все, в общаге или на съемной квартире со всеми неудобствами, Инка ушла бы в первый же год этой самой совместной жизни. Ждать «улучшения жилищных условий», терпеть — это не для нее! Она молода, красива, талантлива — и хочет пользоваться молодостью, красотой и своим даром. Здесь! Сейчас! Целиком и полностью! Не расходуя жизнь на мерзкий быт! И я ее понимал. В самом деле, зачем тебе житейские радости, если они станут доступны лишь в возрасте угасания! А тогда будь добр, муженек, обеспечь женушку! И разве это неправильно? Меня, правда, задевало, что всё, чего я добивался, все эти матблага принимались Инкой, хоть и милостиво, но как должное. За квартиру в «красном доме», за чеки в «Березку» она даже спасибо не сказала! Я, наверное, так и притерпелся бы, да и жил, но Юлька… Сам не думал, что смогу настолько привязаться к мелкой! И решил, что с меня довольно. — он помолчал, словно заново переживая былое. — Этой зимой Инка умотала на какие-то съемки в Италию, наплевав на декретный, а я разрывался между домом, работой и бабушками. Думал, дождусь свою «старлетку», и поговорю — о разводе, о дочке, чтобы со мной осталась… А попал сюда.

Ленка ссутулилась, и Мишка обнял ее, притиснул — печальный изгиб девичьих губ подернулся слабой улыбкой.

— Ленусик, — заворковал я, — сочини нам немного закуски! Коньяк у меня с собой. Выпьем за тебя, за нас, и за все хорошее!

— Ага! — вдохновилась хозяйка.

— А мы пока побалакаем…

— Балакайте, балакайте… Кыш отсюда! — Лена шутливо выпроводила «близняшек» из кухни, маша фартуком, будто мух гоняла.

— Мы испаряемся!

Мишка утащил меня на длинный балкон, с которого просматривалась чуть ли не вся улица, а зеленая роща напротив делилась запахами хвои и терпкой листвы.

— «Друзья» не тревожили? — прямо спросил я, косясь на окно кухни.

— Мальчиши-плохиши? — губы у моего визави выдавили ехидцу. — Да вроде нет… Хотя… Знаешь, есть одна девчонка в моей группе… Лизой зовут. Прямо липнет ко мне! А однажды… Я случайно подсмотрел, как ей мужик какой-то выговаривал, да с угрозой такой, знаешь… Лизка сжалась вся, смотрит на него, как мышь на кота, а тот свое цедит. Так в тот день она еще пуще ко мне цеплялась! Я, дурак, похвалил ее — опыт, и правда, прошел с блеском, ну и… Даже не похлопал Лизу по плечу, а так, ладонью коснулся. А она — хвать меня за пальцы! — и прямо в ложбинку между грудей…

— Ну, и как? — заинтересованно спросил я.

— Пятый размер, — вздохнул Миша. — И тугие такие…

— А мужик как выглядел? — сбил я эротический настрой.