Целитель #11

Сначала сторожевику «Гриф» сильно не повезло — вывели корабль из боевого состава Балтфлота и поставили на отстой. Однако геополитику корчило, вероятный противник всё норовил напакостить первому в мире государству рабочих и крестьян, малевал на картах «полумесяц нестабильности», и СКР расконсервировали. По рекам провели из Ленинграда в Баку, перекрестили в «Советский Азербайджан», и стал сторожевик флагманом Краснознаменной Каспийской флотилии, ее красой и гордостью.

Выйдя из прошлогоднего ремонта, корабль не только засиял новой краской. Бомбометы с торпедными аппаратами убрали с его палубы, и 37-мм спарку не пожалели, зато встроили пусковую установку ЗРК «Шторм».

Сухопутные знатоки брюзжали — не по рангу, мол. Чай, не крейсер! Зато флотские холили и лелеяли грозное оружие — враг не пройдет. И не пролетит.

* * *

На Каспии установилась тишь да гладь. Не завывал злой северный ветер хазри, не гнул крутые волны — сторожевик рассекал спокойную воду, невидимую в темноте, и качка на мостике почти не ощущалась.

Командир корабля, седой и моложавый Тахмасиб Мехти, сильно нервничал. Это выражалось в том, что он не расхаживал валко по рубке, а высиживал на откидном сиденье, с отвращением жуя фильтр не закуренной сигареты.

Срочный выход в море для военного моряка — обыденность, а вот приказ… Он слегка напрягал Мехти.

Покинув Ленкорань, «Советский Азербайджан» должен был идти курсом на юг, заходя в иранские терводы. И ждать появления высотной цели (параметры прилагаются)…

Не появится? Отбой. Появилась? Сбить, к такой-то матери!

Вздохнув, командир вышел на палубу, гадая, где кончалось море и начинался космос. Щелкнула зажигалка, мигом погасив слабый свет созвездий, зато не дожеванная сигарета наконец-то задымила.

Палуба сторожевика плавно поднималась и опускалась — необъятная жидкая грудь Каспия мерно дышала, дразня ноздри запахом соли и йода.

Мехти поморщился — приказ все еще тревожил его. Сбить «Боинг» Е-3 «Сентри» с системой АВАКС! Каково⁈ Это же не «Фантом» какой, а громадный самолетище! Да еще из чужой акватории…

— Товарищ капитан второго ранга! — вопль радиста распугал тяжко волочившиеся мысли. — Цель воздушная, высотная, скоростная!

— Параметры цели? — окурок сверкнул оранжевыми искрами.

— Высота четыре сто, скорость восемьсот, пеленг двести тридцать пять на корабль, не меняется! Дистанция сто двадцать, расчетное подлетное время — пять минут!

— Приготовиться к отражению воздушной атаки! Расчету ЗРК — готовность!

— Есть готовность!

— Цель… дистанция пятьдесят!

— Ракеты в зоне поражения!

— Цель уничтожить!

— Пуск!

Темнота и благостный покой вне рубки раздернулись полыханием маршевых струй и грохотом старта. Две ракеты унеслись, снова опуская зыбкую тьму.

— Сопровождаю цель… Тридцать секунд до поражения…

Кавторанг замер, перестав дышать.

— Есть! Цель поражена!

Мехти вольно вдохнул. Далеко впереди и высоко-высоко, разваливался сбитый самолет. Он падал медленно, мерцая огнями и рассыпаясь над горами Эльбурса. Падала мощная антенна вместе с обтекателем, падала бортовая Ай-Би-Эм, кувыркались тела операторов и все еще воющие двигатели.

«Больше осадков не ожидается», — мрачно усмехнулся Тахмасиб, и отдал команду:

— Курс норд-вест!

— До дому! — по своему «отрепетовал» рулевой.

Вечер того же дня, позже

Тегеран, Черчилль-стрит, угол с Рузвельт-авеню

«Надо было сделать карьеру в Багдаде, чтобы кататься в „Чайке“ по Тегерану!» — лениво подумал Ершов, наблюдая в окно, как его бронированный «членовоз» въезжает в ворота советского посольства.

В ярком свете фонарей десантники из Рязани, выряженные, как дембели — аксельбанты нацеплены, форма подшита, береты набекрень — активно мешались с пасдарами, «стражами исламской революции». Эти тоже щеголяли в беретах, только ярко-зеленых.

«Угадал! — ухмыльнулся Грига. — Масуд здесь!»

Своих аскеров он приструнил заранее, чтобы не дрались и не задирали коллег — его курды, хоть и ходили в школу, оставались диковатыми горцами.

Отмахнувшись от посольских, Ершов взбежал по ступенькам того самого здания, где Сталин принимал торгаша Рузвельта и алкаша Черчилля. Навстречу вышел посол.

— Владимир Михайлович! — сверкнул белыми зубами Григорий. — Наше почтение!

— Рахбар на месте, — улыбнулся Виноградов, пожимая протянутую руку. — Волнуется очень! Говорит, что сбежал из дворца — у нас хоть не слышно этой дурацкой беготни… А… вы уверены?..

— В налете? — обронил Ершов, широко шагая. — Более чем. Моя «Мухабарат», ваши ГРУ и КГБ, даже Моссад — все сходятся в одном: налет на Тегеран состоится обязательно! Американцы больше двух месяцев готовились нанести этот подлый удар. Что же они, возьмут вдруг, и откажутся? Не-ет… Слишком много долларов потрачено, чего стоят одни переброски войск из Европы в Турцию!

— Не понимаю… — проворчал посол, поспешая. — Ладно, там, Рейган, но Форду зачем вся эта авантюра?

— Хочет войти в историю! — криво усмехнулся Ершов.

Они переступили порог «того самого» зала, и Масуд Раджеви, метавшийся на фоне телеэкранов, резко затормозил.

— Салам!