Целитель #11

Мои эмоции в тот момент словно выключились, я как будто вчуже следил за терактом, пригибаясь сам и клоня Риту.

— Это алашисты! — крикнула Марина, словно изумляясь людской подлости.

— Уходим! — гаркнул я. — За мной!

Мое тело действовало на рефлексе — пригнуться, соскочить рядом ниже, рвануться к той самой «казахской» трибуне — туда очереди не долетали. Напряжение, что копилось еще на Байконуре, скручиваясь во мне пружиной, выходило сейчас наружу, освобождая от страхов — легкие дышали вольно, мышцы послушно несли меня, глаза шарили вокруг. Ага…

По крутым ступенькам ссыпались двое автоматчиков в шапках-бориках. Один из них оступился, но другой, с волосами до плеч, развернулся к нам, скалясь и вскидывая «калаш». Грохнул «стечкин», снося хиппующего стрелка, а тут и я допрыгал, ломая горло его неуклюжему напарнику. Вырвал автомат из слабеющих рук, рассовал по карманам запасные магазины…

— Киврин!

— Я! — Володька тоже вооружился, падая на одно колено и резко крутя головой.

— Шапку возьми!

— Есть!

Я оглянулся только раз — девчонки мчались за мной, пригибаясь, вжимая головы в плечи, но никаких криков и слез. Боевые подруги!

А стадион ревел и стонал — толпы людей ломились к выходам, спасаясь от расстрела, и «алашисты» не целились — пули поражали сплошную мишень.

— Сволочи! — выкрикнула Лиза. Голос ее мучительно вибрировал. — Какие же они сволочи!

— Володя! — рявкнул я, не оборачиваясь. — Замыкаешь!

— Есть!

Ага… Борик я подцепил не зря! Автоматчик с пышными, сросшимися бровями и черными усами скобкой, бросился ко мне — и растерялся, не зная, палить ему в «оккупанта», или тот свой. А вот я нажал на спуск без опасных раздумий. «Калашников» коротко татакнул, посылая две пули — и Киврин перебросил новый трофей Марине. Та на ходу передала свой «Стечкин» Рите.

— Володька! Прикрой!

— Давай!

Паче чаяния, казахи с «безопасной» трибуны за нами не охотились — обычные люди, они тоже спасались, не зная, что самозваные вожди уготовили им долю избранных.

В полутемном коридоре — пара неонок болталась на перебитых проводах — раздался испуганный женский визг. Рита присела, вскидывая тяжелый пистолет, и дважды нажала на спуск. Вспышки выстрелов бросили огненный отсвет на ее напряженное лицо. Пули ушли в потолок, сыпя бетонной крошкой, но все же кто-то взвыл в полутьме, а к нам бросилась… Ирина Моисеева. Все в том же костюмчике, изрядно порванном, но босиком.

— Вы… Помогите! — отчаянно выкрикнула она, шаря глазами по нашим лицам. — Вы… кто?

— Свои, свои! — обронил я на ходу.

— Поможете? — выдохнула спортсменка, моляще ширя глаза.

— Да куда ж мы денемся… Бегом!

— Машина нужна! — крикнул Киврин.

На выходе мы увидели застреленного милиционера — парадная форма на груди была изорвана пулями и мокла кровью.

— Девчонки!

— Мы тут! Мы не отстаем!

Я оглянулся на мгновенье, запечатлевая восхитительную картину — шары Лизиных грудей красиво подпрыгивали, натягивая олимпийку. А руки воинственно сжимали автомат. У атомного века свои амазонки…

— Быстрей!

Народу прибывало, люди выбегали, частенько волоча раненых на себе, крики страха и боли нарастали, но у меня своя задача. И свой долг.

— «Рафик»! — заголосил Киврин. — Вон наш «рафик»!

Я круто развернулся.

— Стойте! — одышливо крикнула Настя. — Тут Айдар! Он ранен!

Будь наш водила в борике… Нет, стрелять я бы не стал. Но и помогать… Еще чего! Однако коротко стриженую голову Айдара венчала форменная фуражка-шестиклинка.

— Куда тебя? — сухо выдохнул я, тормозя.

— Нога… — простонал казах.

Сунув автомат сестричке, я подхватил Айдара. С другого боку пристроился Киврин.

— Терпи, казах… — пропыхтел я. — Ключи где?

— В кармане…

Мы с Володькой усадили таксиста на переднее сиденье, и я, оскальзываясь на гравии, обежал маршрутку. Просунулся за руль и махом завел движок.

— Залезаем! Залезаем!

Девчонки, пихая друг друга, влезли, а последним, едва захлопнув дверь, поместился Киврин.

— Держитесь!

«Рафик», швыряясь камушками, выскочил на дорогу, и помчался, набирая скорость. В зеркальцах заднего вида металась толпа и разворачивался автобус с выбитыми окнами. В сторонке горел перевернутый «луноход» — желтый «уазик» с синей полосой по борту.

— Надо переждать… — застонал Айдар, кривя лицо. — В город нельзя, у «алашистов» заставы везде… М-м-м… Жын-шайтан… — он отдышался. — У меня тут дед живет, недалеко…

— Покажешь дорогу, — вытолкнул я, подворачивая баранку.

За строем тополей бурлила норовистая речка, склоны курчавились свежей зеленью, а небеса невинно голубели. Что им до кровавых людских разборок? У них впереди — вечность…

«Ага… — криво усмехнулся я. — Если „разумные существа“ не спалят планету на хрен! Они это могут…»

Там же, позже

По дороге мы катили осторожно, потому и не попались в ловушку — «алашисты» перегораживали Горную автобусами, а за обочинами выкладывали пулеметные гнезда из мешков, набитых песком.