Целитель

— Я исходил из того, что бригада скорой быстро не приедет, а значит, надо сделать так, чтобы пострадавшие продержались до оказания профессиональной помощи. С парнем поступил так же, как и с девушкой. Но отравление у него было куда серьезнее. Сделал, что мог.

— Это всё? — посмотрел целитель на меня исподлобья.

— Всё.

Так и хотелось сказать, доклад закончен, но промолчал.

— Логика в ваших рассуждениях есть, — покивал целитель. — Но без обид, Олег, не верю. Вы слишком молоды, чтобы работать на таком уровне.

— Я готов за него поручиться, — вставил Петр.

— Петя, — посмотрел на него по-доброму мужчина. — Это твоя бабушка и родители были уважаемыми целителями. Ты, безусловно, кое-что в нашем ремесле понимаешь, но… — покрутил он рукой.

— Покажешь? — спросил Петр.

И до того, как я что-то ответил, сделал Вдох. Со всей щедростью Масло в себя втянул. Да так, что не только кожа заблестела, а и волосы.

— Ой идиот, — вздохнул я. — А ну от дивана отойди, запачкаешь!

— Петр! — возмутился и целитель. — Ты что творишь?! Иди сюда! — потянулся он к нему.

— Нет. Пусть Олег, — упрямо сказал Петр.

— Твоя бабка бы тебе ремня всыпала! Но и я за неё могу! — разозлился мужчина.

Но сам дальше не полез. Я же за дело взялся. Если не вмешиваться, Петру станет плохо минут через пять. Сначала-то Масло в дело идет. Тело усиливает, или на что там его направляют. В процессе лишнее распространяется по организму, в органы проникает. Там-то и начинаются проблемы.

— Расслабься, — сказал Петру.

У меня сейчас не хватит сил насильственно Масло из него вытащить. Это когда человеку плохо, он ослаб, тогда да, нет сопротивления, или оно легко преодолевается. А сейчас, когда он напряжен, булки от натуги свёл, тяжело пойдет.

Петр расслабился. Я ладонью его коснулся, потянулся Масло в себя. Внутри на части разделил. То, что почище, оставил, запас восполняя. Грязь же обратно выпустил, уплотнил и взглядом пошарил, куда скинуть. Борис Дмитриевич, неодобрительно на Петра посмотрев, мне тарелку использованную пододвинул.

Это правильно. В смысле про тарелку. Осадок проще отмыть от твердой поверхности, чем от тканевой или деревянной. А вот то, что Петр тут такие фокусы выкидывает, — это перебор, конечно. Скинутый шар по тарелке грязной лужей растекся, чуть за края не перебрался. Разве можно так, во время обеда-то?

— Большего идиотизма я не видел, — раздраженно сказал целитель, чем вызвал у меня ответное раздражение.

Которое я ему не преминул выразить.

— У меня не так много сил, чтобы нормально очистить такой объем Масла. Поэтому и приходится работать окольными путями, через себя.

Каждое действие отнимало драгоценные Капли силы. Потянуть Масло из Петра — Капля. Удержать его в воздухе, вне себя — ещё несколько Капель, в зависимости от того, сколько держать буду. Поэтому проще сразу в руку, в себя, чтобы затраты снизить.

— Нанося ущерб себе! — рявкнул мужчина.

— Нет никакого ущерба, — ответил я резко. — Уж о себе позаботиться могу.

Это и правда так. Всё, что внутрь меня попало, я в тисках контроля держал.

— Дурак, ещё и наглый, — откинулся целитель на спинку стула. — А ты, Петр, чем думал? Твоя бабка в гробу десять раз перевернулась! Стыдно должно быть! Не маленький уже! Вон какие щёки отрастил! Кулаки пудовые! А мозгов — нема!

— Зря вы так, Аристарх Павлович, — вмешался Борис Дмитриевич. — Мальчик хотел как лучше. За друга вступился. А тот сделал, как умеет.

— Тоже мне, умение, — фыркнул целитель, но тон сбавил.

— Я и вне себя могу. А ты, Петр, — не постеснялся я недовольство высказать, — мог не всё тело насыщать, а только руку. Ещё лучше — просто шар Масла собрать. А в идеале попросить меня сделать так…

Я выставил ладонь и создал над ней шар из чистой Крови.

Судя по тому, как округлились глаза Аристарха Павловича, я попал точно в цель. Объем шара не удивил, но вот его сияющей чистотой и идеальной формой — точно зацепил.

Впрочем, он быстро исправился, не демонстрируя столь выразительных реакций. Успокоился, на меня по-новому поглядел.

— Это уже лучше, — сказал он спокойно. — А для столь молодого юноши так и вовсе, хороший результат. Где учились?

— Нигде, сирота я. В приюте ничему не учат, уж такому — точно.

— Тогда как? — заинтересовался он.

— Как-то само вышло, — виновато и смущенно улыбнулся я.

Надеюсь, именно такие эмоции и вышли на лице. Пусть самородком считают.

— Чудеса, да и только, — покачал головой целитель, но было видно, что не поверил, — Так, значит, нигде не учились, письма поручительного от наставника нет, как и аттестата? Про аккредитацию молчу.

— Нет, ничего нет.

— Дела… — вздохнул он. — Что же, Борис, шоу удалось на славу. Удивил меня. Как и вы, юноша, удивили. Но к чему такие сложности?

— Так это, Аристарх Павлович, — подкрутил ус хозяин ресторана. — Парнишка хочет у вас в лечебнице работать.

— Помню-помню, — ответил мужчина. — У меня тоже уже про работу спрашивал. Но только и сам понимать должен, без образования и рекомендаций — никак нельзя ему целителем у нас быть. Работник он хоть хороший?

— Да. Исполнительный, нещепетильный.