Целитель

— Спасибо, — сказал Керстен Брандту.

Он вернулся к Гиммлеру и произнес очень спокойным тоном:

— Вы можете доказать мне прямо сейчас, что, позволив казнить моего друга, вы нарушили данное мне слово против своей воли. Я поверю, что личное вмешательство Гитлера могло помешать вам вести себя как человек чести, только при одном условии: если там, где вы сам себе хозяин, вы сдержите свое обещание.

— Все что хотите, все что угодно! Я клянусь вам! — вскричал Гиммлер.

Итак, 8 декабря 1944 года Керстен получил от рейхсфюрера официальное обязательство: для начала собрать всех скандинавских заключенных в один лагерь и разрешить въезд в Германию ста пятидесяти автобусам для их перевозки.

Также освободить три тысячи женщин (голландок, француженок, бельгиек и полек), заключенных в лагере Равенсбрюк, как только шведское правительство будет готово их принять.

И, наконец, немедленно освободить пятьдесят норвежских студентов и пятьдесят датских полицейских, содержащихся в концлагерях.

Но и на этом Керстен не остановился. Продолжая играть на душевном состоянии рейхсфюрера в этот памятный день, он сказал:

— Еще есть проблема со шведским продовольствием, его надо бы отправить на территории, которые вы занимаете в Голландии.

— Я бы предпочел, чтобы все голландцы, которые еще в нашей власти, подохли с голоду, — проворчал Гиммлер.

Но, встретив взгляд Керстена, он торопливо добавил:

— Но раз уж вы наполовину голландец — хорошо, хорошо, я согласен!

Даже и этого доктору было недостаточно. Он заговорил о проблеме евреев и о той возмутительной торговле, которой занимались в Швейцарии офицеры СС, гордости рейхсфюрера, элитных войск, столь дорогих его сердцу. Постыдная новость только добавила огорчения и так угнетенному Гиммлеру.

— Отдайте мне двадцать тысяч евреев, Швейцария хочет их принять, — сказал Керстен.

— Даже и не думайте! — с ужасом вскричал Гиммлер. — Гитлер меня повесит на месте.

— Гитлер ничего не узнает. У вас достаточно власти над своими службами, чтобы это осталось в тайне. Ведь на этот раз, — Керстен посмотрел прямо в глаза Гиммлеру, — речь идет не о Венцеле.

— Хорошо, хорошо, — простонал Гиммлер. — Все, что я могу согласовать, — это две тысячи евреев, максимум три. Я вас умоляю, не просите большего.

Он потрогал живот и жалобно сказал:

— Мне так плохо.

Керстен взялся за лечение.

10

В Шварцвальде доктор пробыл недолго. Через несколько дней он предупредил Гиммлера, что собирается вернуться в Швецию 22 декабря. Этот поспешный отъезд он объяснил тем, что обещал провести Рождество со своей семьей. Но на самом деле он хотел согласовать с Гюнтером те шаги, которые позволят превратить обещания Гиммлера в конкретные действия. Керстен знал, что для этого потребуются долгие и сложные переговоры. Он ожидал скрытого сопротивления гестапо и бюрократических проволочек в официальных органах. Счет шел на дни — каждый день рейхсфюрер мог резко передумать и все отменить. Ехать надо было быстро.

Гиммлер не только не высказал никакого неудовольствия по поводу его срочного отъезда, но даже щедро наделял его знаками своей признательности и уважения:

— Все, что я прошу, — это чтобы вы звонили мне как можно чаще. У вас остается приоритетное право на связь.

Доктор уехал паковать чемоданы в Хартцвальде. Там он получил письмо, которое ему пришлось перечитать еще раз, чтобы поверить своим глазам. В залог своей самой искренней дружбы рейхсфюрер даровал свободу тем трем шведам, которых когда-то приговорили за шпионаж к смертной казни, но благодаря Керстену заменили ее пожизненным заключением.

«Дорогой господин Керстен, это мой маленький подарок на Рождество, — писал Гиммлер. — Возьмите их с собой в самолет».

Двадцать второго декабря Керстен улетел в Стокгольм, увозя с собой «подарок», который мало кому удавалось когда-либо получить.

11

Едва сойдя с самолета и даже не заехав в свою стокгольмскую квартиру, Керстен поехал к Гюнтеру, чтобы отчитаться. Доктор рассказал, что Гиммлер просил сообщить шведскому правительству, что ему разрешается вступить в контакт с гестапо, чтобы собрать всех скандинавских заключенных в один лагерь, далее им предоставляется полная свобода в том, что касается перевозки. Рейхсфюрер уже отдал приказ своим службам оказывать представителям Швеции полное содействие в исполнении их миссии. Эти новости обрадовали Гюнтера.

— Вы сделали невероятно много, — сказал он Керстену. — Я расскажу об этом на ближайшем заседании совета министров, и их реакция на новости, которые вы привезли, можете не сомневаться, будет в высшей степени положительной. Страна не пожалеет ни сил, ни денег, чтобы помочь заключенным концлагерей. Мы с вами увидимся сразу после Нового года.

В северных странах зимние праздники уютны и поэтичны — как волшебство из детства. Керстен наслаждался ими в кругу семьи. Он был счастлив принять у себя дома в эти полные тихой радости вечера своего старого друга Кивимяки и его жену, которым в результате сложных дипломатических маневров удалось все-таки выбраться из Германии.