Целитель

После торжественной части идем в зал, там накрыты столы. В углу разминаются музыканты — ребята со школьной группы. Для нас разрешили шампанское, для родителей и учителей водка. Наши конечно уже приготовили в укромном месте «горючее». Я лично пас, нельзя мне. Позволяю себе максимум бутылочку пива. Были попытки попробовать вино и водку, больше такого желания не возникает. После ста грамм водки состояние такое, как будто меня подожгли. Горит все — от кончиков волос до ногтей на ногах. Ребята знают о моей особенности, так что никто не надоедает предложениями выпить. Развлекаюсь, как могу, ем и танцую. Поставил задачу станцевать с каждой из девочек. Уже почти выполнил, осталось три, в том числе Лена. И тут объявляют белый танец. Вижу, как ко мне направилась Маринка, наша староста и вдруг сбоку выныривает Ленка! Молча протягивает мне руку. Беру, конечно. Сначала танцуем молча. Потом она спрашивает:

— Решил меня игнорировать? Со всеми кроме меня танцевал.

— Еще не со всеми. И самое дорогое я берег напоследок.

Недоверчиво улыбается, но прижалась чуть сильнее. Дальше опять молчим. Танец кончился, провожаю её к столику, напоследок спрашиваю.

— Позволите Вас еще раз пригласить?

— А ты разве уже приглашал? Что-то не помню. Но можешь попробовать.

Попробовал через два танца, когда выполнил задачу по остальным (быстрые танцы не считаю).

Отказа не было, опять кружимся молча, только чуть ближе, чем первый раз. И так до самого утра я танцевал дальше только с ней. Остальные не обижены, да и парни тоже не стесняются. Когда пришло время встречать рассвет, подошел и предложил руку. Так и шли километра три, держась за руки. Небо сегодня чистое, ни облачка. Вот и первые лучи. Сколько я их уже видел, рассветов. Летом часто приходилось вставать рано, работы в поле для всех хватает. Но этот рассвет — символ новой жизни. Мне протягивают бокал шампанского, мочу губы облизываю Достаточно. Лена прижимается ко мне, обнимаю её за плечи. Некоторое время все стоят молча, каждый думает что-то свое. Потом все одновременно пришли в движение. Кто кричит «Ура», кто обнимается, кто-то договаривается на вечер продолжить гуляние.

— Домой? — спрашиваю Лену.

— Да, а куда же.

Автобус довозит до села, идем к её дому. Уже на подходе она внезапно спрашивает.

— У тебя кто дома есть?

— Никого — родители с утра на работе.

Смотрим, друг на друга, проходим мимо её дома и сворачиваем на мою улицу.

Еще в дверях сбрасываю надоевший пиджак, Лена поворачивается… почему у нее соленые губы? Нет, сладкие, это от шампанского, сейчас я загорюсь от него или от нее… Увлекаю её в спальню, падаем на кровать, долго целуемся, до боли, до привкуса крови. Тяну за бантик пояска…

— Я сама — шепчет — Отвернись.

Встаю, поворачиваюсь, не расстегивая стаскиваю через голову рубашку, снимаю брюки, носки. Не спрашивая поворачиваюсь — она быстрее меня. На ней только маленькие беленькие трусики. Медленно приближаюсь, опускаясь, касаюсь губ и сразу ниже, по шейке, потом опять вверх к ушку и не задерживаясь снова вниз, теперь к груди. Маленькая, в мою ладонь, упругая с задорно торчащим сосочком. Нежно обвожу языком вокруг соска. Вот откуда я знаю, что нужно делать? У меня кроме как с Юлькой ни с кем больше и не было. Рука скользит вниз к заветному месту, какая у нее прохладная кожа! Или это я горячий?

— Я боюсь — шепчет Лена — давай сделаем это быстро.

Я только за! Поднимаюсь, стаскиваю с неё трусики, теперь нужно с себя… почему то стесняюсь, что она увидит «его» Хотя стесняться нечего, с размером нормально, да и уже нельзя не заметить, еще немного и порвет трусы. Быстро их скидываю, накрываю её собой. Опять поцелуи, до боли. Терпеть уже нет сил, еще немного и извержение, мелькает мысль — презерватива нет. И уходит, нет, так нет. Лена впивается в мои плечи ногтями, но молчит. Короткий вскрик, потом руки расслабляются. Делаю еще несколько толчков и… взрыв… надо было вытащить… поздно…

— Девочка моя — шепчу — очень больно было?

— Ничего, терпимо. Ты… туда…?

— Да, не удержался. У меня же… не было никого — чуть не сказал давно! — не переживай, от ребенка не откажусь если что.

— Какой ребенок? Там. кровь есть?

Я приподнимаюсь, да с простынею надо срочно что-то делать. Вскакиваю, натягиваю трусы. Лена тоже встает.

— Отвернись — теперь то чего стесняться? Но отворачиваюсь. Она быстро одевается.

— Не провожай. Справишься с простыней сам?

— Да. Стой, я вечером приду?

— Не сегодня. Пока — она чмокает меня в щеку и убегает.

Мда… И это все? Так быстро и бестолково. И что значит «не сегодня»? Завтра? Через неделю? Пусть лучше правда ребенок будет. Тогда никуда не денется.

Вечером все-таки иду к ней. Сижу у дома на лавочке, долго, уже думал не выйдет. Даже поднялся уходить, когда услышал легкие шаги.

— Ты как?

— Спала до вечера, потом по хозяйству.

Сидим, молчим. Столько времени потеряно.

— Ты решила куда поступать? — обрываю молчание — я буду в областной мед. Давай тоже в область, выбор большой специальностей.

— Еще не знаю. Успею.

— Ну ты даешь. Времени немного осталось. Решай быстрее, я попрошу, тебе помогут с поступлением.