Целитель чудовищ - 6

— Нет-нет, — хмыкнул Кенсей. — Они все вас искренне презирают и считают, что у вас нет ни грамма чести. — слова Урамасы явно не понравились собравшимся, но тому явно было плевать. — Однако я сейчас говорю не про честь, а про жажду власти.

— Продолжай. — заинтересованно поторопил его Джишин. Да и Кейташи одобрительно кивнул.

— Я говорю о средних по размеру кланах самураев. Не знаю, в курсе ли вы, но среди высших кланов самураев очень большая конкуренция. Пробиться туда новым кланам практически невозможно. Места возле даймэ плотно заняты. И даже если средний клан может быть по силе равен высшему, он все равно никогда не получит тех привилегий и льгот, которые есть у старых семей.

Урамаса сделал паузу.

— Слабые семьи самураев не примут ваши предложения. Сильные тем более. Но вот среди средних может что-то и получиться. При новом мироустройстве они смогут подняться туда, куда бы их ни за что раньше не пустили. Главное, объяснить им преимущества нашей политики и то, что они получат.

— Предлагаю начать приглядываться к перспективным кланам самураев, — после недолго размышления предложил Джишин. — Делать им какие-либо предложения пока рано, но стоит уже сейчас остановиться на тех, с кем мы сможем в будущем работать.

— Отличная идея. Я тоже с этого начну. — согласился Кейташи.

— А что насчет Чинетсу и Хогоро? — спокойно спросил до этого никак не принимавший участия в обсуждении Гаш. — Как они отреагируют на наш союз?

— У огневиков и воздушников сейчас есть чем заняться и без нас, — пояснил дядя Кейташи. — Наши столкновения ничто по сравнению с их войной. Чего стоит хотя бы сожжение города Аркасу. Десятки тысяч жизней за пару часов. Невиданный и бессмысленный акт жестокости даже по меркам Хизору. А они всего лишь посмели не открыть ворота после первого приказа.

— Это уж точно…

— Тут они и впрямь перегнули. Можно же было в наказание сжечь всего пару районов. Зачем сжигать весь город? И как они после такого собирались доставать ценности? Правильно говорят, все Хизору напрочь отбитые ублюдки…

Воители постепенно начали шутить и делиться теми или иными рассказами и историями.

Сидящие рядом главы кланов усиленно способствовали общению подчинённых, всячески демонстрируя дружелюбие и осаживая слишком резкие высказывания или шутки.

Верхушка Сумада и Мизуно были очень заинтересованы в мирном договоре, а это значило, что подобными чувствами должно было пропитаться и их окружение.

В какой-то момент мясо было пожарено и предложено гостям. И хоть никто не пил, но постепенно атмосфера начала теплеть.

Все же каждый из здесь собравшихся поддерживал своего главу и старался выполнить его пожелания. И раз главы сказали дружить, то надо было дружить.

Одним из немногих, кто был совсем не весел, оказался Ордынцев.

У землянина не было иллюзий о том, что будущая война с Союзом Рангику, Торитору и другими кланами будет легкой.

Тот же союз ныне покойных Санса и Киатто оказался не так-то легко раскусить, а их было всего двое. Теперь же предстояло столкновение с четырьмя такими кланами, пускай и их было два великих клана.

И стоило понимать, что Сумада и Мизуно отнюдь не так сильны, как на начало Мировой войны.

Прошло уже более девяти месяцев крови, смертей и разрушений.

Кто-то был убит, а кто-то пополнил все ширившееся число отступников. С другой стороны, те, кто сумел выжить, стали лишь сильнее.

И словно всего перечисленного мало, в конце предстояла настоящая кровавая баня с самураями.

Стас не тешил себя иллюзиями.

Слуги даймэ и сами правители этого мира не отдадут власть так просто. Они будут драться насмерть, не жалея ни своей, ни чужой крови.

И даже если воители победят, от прежнего мира останутся лишь покрытые кровью и трупами обломки. Руины, в которых им предстоит как-то жить.

Станислав встряхнулся.

«В любом случае. Это лучший выбор, чем то, что они имеют сейчас. И я помогу тем, кто хочет это исправить. Все равно пути назад уже нет».

* * *

Хоть при воплощении ёкая и отрывании его от места рождения, он и получал живое тело, но все же духовная энергия оставляла на нем заметные следы, неизвестные обычным живым существам.

Так, ёкаи имели куда более глубокое понимание окружающего их мира, от чего скрыться от них было не так-то просто.

Похожую, пускай и ослабленную способность, имели и оммёдо.

Мало кто об этом задумывался, но в глазах мира оммёдо, в некотором роде, переставали быть людьми. Отказываясь от войн и крови, они получали прощение за, скажем так, грех своего рождения.

Да-да, мир, а заодно и все те, кто имел с ним глубокую связь, относились к людям заведомо настороженно, хоть это чувство и носило, скорее, рекомендательный характер.

Это значило, что если ёкай начинал дружить с человеком, то чувство неправильности затихало.

Все же мир не был против свободы воли своих созданий. Мир вообще не был разумен в привычном для человека смысле этого слова.

Именно поэтому, когда Каэда решила пропустить торговый караван мимо, скрывшись среди ближайших зарослей бамбука, то о наличии поблизости ёкая они с незнакомкой узнали почти одновременно.