Целитель магических животных

Рухх сидел недовольный до жути, пытался клюнуть и к себе не подпускал. Только свежее мяско примирило его с потерей молний. Надев очки, я убедилась, что магии в птице не осталось. Какие-то крохи тлели глубоко внутри, только разгонятся ли они или затухнут окончательно?.. С игуаной та же история, из огненной она превратилась в самую обычную. Зато оба выздоровели, крыло рухха срослось и зажило, ящерица была бодра и весела. Только если игуана в силу низкого интеллекта способна жить дальше без магии, то за рухха я не ручаюсь. Мне кажется, малыш предпочел бы сломанное крыло потере способностей.

Значит, надо ждать и надеяться, что магия восстановится, иначе лекарство не имеет смысла. Потеря магии почти всегда сказывается на людях. Это как руку или ногу потерять, вроде, жить можно, но полноценным себя уже не чувствуешь.

К приезду экипажа я успела переодеться в свою повседневную одежду, особо прихорашиваться не собиралась. Поездка в ближайший пригород прошла без приключений и к шести часам я прибыла в обитель местора проклятий, практически в логово темного мага. Логово представляло собой ухоженный сад со скульптурными композициями, пруд, в котором плавали откормленные карпы, и круглый фонтан при входе в небольшой, но поддерживаемый в идеальном состоянии особняк. Во всем чувствовалась четкая геометрия линий, начиная с парковых дорожек и посаженной растительности, заканчивая прислугой, одетой в пошитую на заказ форму с накрахмаленными воротничками. А неплохо, однако, живут мастера проклятий, видимо, пользуются спросом их услуги.

Пауль с довольной улыбкой лично вышел меня встречать, галантно подал руку и предложил прогуляться по саду, чтобы лучше нагулять аппетит. От данного предложения я вежливо, но твердо отказалась, пояснив, что аппетит мой и так нагулян и в дополнительных стимуляциях не нуждается.

За ужином местор болтал о всякой ерунде, на которую я не обращала внимание, отметив только, что в великосветском трепе проклятийник хорош. Но это все прелюдия, в то, что мой старый друг Пауль персона себе на уме и неспроста жаждал нашей встречи, сомнений у меня не осталось. Нужно лишь проявить терпение и дождаться, пока собеседник перейдет к делу.

– Как продвигаются ваши занятия темным искусством? – будто невзначай поинтересовался местор. Момент настал.

– Я забросила занятия, поняла, что не мое, – легкомысленно отмахнулась в ответ.

– Очень зря, на сегодняшний день проклятья – одно из самых перспективных направлений в магии.

– Я заметила. По вашему “небольшому домику за городом”, как вы мне раньше его описывали, эта перспективность бросается в глаза.

И нет, я не завидую. Обычное наблюдение и мысли вслух.

– Бросьте, Линда, дом достался мне в наследство, я всего-то держу его в надлежащем порядке, – заскромничал местор.

– А как именно вы используете свои способности на благо общества и себя?

Не проклятья же на людей насылает, право слово.

– Странно, что вы не слышали, – укорил собеседник, – не следите за новыми веяниями в магической науке?

– Только целительством интересуюсь. На остальное времени не хватает, – а у кого-то, чувствую, его завались.

– Надо находить, – заметил Пауль, я же посильнее стиснула зубы, а заодно вилку в руке.

Проклятийнику самое место за кафедрой в академии, пусть идет и студентов мучит. Нет же, до меня докопаться решил.

– Постараюсь, – проскрипела я.

– Уж постарайтесь. И обратите внимание на охранные системы и их начинку.

– Кто будет закладывать проклятье в охранку? Это же глупость! Вора надо отпугнуть сразу, а не насылать на него проклятье, от которого он зачахнет через неделю, успев распродать награбленное!

Смысла в такой охране лично я не понимала, разве что моральное удовлетворение обокраденного, что ворюга, обчистивший его жилище, сдох в муках. А легко от проклятий не умирают.

Местор со снисходительной улыбкой наблюдал мое возмущение.

– Проклятья не единственный компонент охранки, – Пауль сделался задумчив. – Там достаточно отпугивающих чар, и проклятье носит совсем другую функцию. Оно позволяет найти преступника.

– Каким образом? – я старалась сохранить легкомысленный вид, но актриса из меня всегда была никудышная.

– Понимаете, Линда, каждое сильное проклятье – это произведение темного искусства. И у каждого мастера свой почерк. Ладно, не буду вас мучать, – улыбнулся Пауль в ответ на мое вытянувшееся лицо. – Смысл вы уловили.

– И что вы хотите этим сказать? – плохое предчувствие било по вискам набатом.

– “Алый туман” – очень сложное проклятье, и специалистов такого уровня среди нас немного. Ваш покорный слуга один из них.

Я молча сложила руки на груди, ожидая продолжения. Убедительно сыграть шок и удивление все равно не смогу, а если бы местор хотел меня сдать властям – давно бы уже это сделал. Значит, он хочет чего-то другого.