Целитель. Приорат Ностромо

— Не-а, — отозвался я, и девочка быстренько забралась ко мне, прижалась, уютно задышала в шею. — Соскучилась?

— Ага! — хихикнула Лея. Поерзав, она спросила серьезно: — Пап… А когда я вырасту… Мне можно будет, вот так вот, приходить — и залезать к тебе на колени?

— А что, — мягко улыбнулся я, — есть сомнения?

— Ну-у… Я же буду большая… Тяжелая…

— Ну, не тяжелее твоей мамы.

— А и правда! — оживилась дочечка. — Она вчера целый час на тебе сидела, вы тут тискались… — в ее тоне зазвучала ревнивая ворчливость: — Наверное, все ноги тебе отдавила!

Я ласково погладил золотистые пряди, и с чувством сказал:

— Это приятная тяжесть. Вот, вырастешь, будете на мне обе сидеть!

— Мы же с ней не поместимся! — недоверчиво нахмурилась Лея.

— Почему? Ты — на правом колене, мама — на левом… Или наоборот. Так, втроем, и будем тискаться!

— Нетушки! — активно воспротивилась доча. — Я одна хочу! А мама… потом пусть. Или до меня… По очереди!

Смеясь, я крепко обнял маленького борца за социальную справедливость. И весь негатив — долой…

Там же, позже

Ровно в полдень к нам пожаловала Браилова. Прикатила на своей старой, чиненой-перечиненой, но круто тюнингованной «Ладе». Признаться, я обрадовался Ленкиному приезду, хотя и некий маловразумительный стыд тяжелил душу. Словно это я виноват в женских бедах моей бывшей помощницы.

Браилова продолжала работать в НИИВ на незаметной должности, по-прежнему стройная и приятная, но замкнутая, как бы отгородившаяся от всех. Замуж ее звали чуть ли не дважды, но Лена деликатно уворачивалась от серьезных отношений.

Сейчас-то ей полегче стало… Ну, как бы полегче. Сын Денис вырос, вымахал здоровяком, и в октябре его призвали в армию. А Юля Браилова в будущем году заканчивает институт.

Она, вообще-то, дочь той самой Инны Гариной, что погибла в «Бете», но к Ленке привязалась сильно. Юля с раннего детства легко и просто называет Браилову мамой, хотя и в курсе, кто ее родители. Вопросы об отце девушка старательно обходит, а вот на могиле матери побывала в прошлом году — разрешение на перемещение в «Бету» ей выдали сразу.

Так вот и живут вместе — «доченька» и «мамочка». Легко ли?

Встречать Лену я спустился сам. Женщина замешкалась на пороге, лицо ее дрогнуло, отражая неловкость, и мне самому пришлось наводить мосты и устанавливать отношения.

— Привет, Ленусик! — я платонически обнял гостью и чмокнул в щечку. — Ну, хоть раз в пятилетку заходишь, и то хорошо!

— Да, вот… — смутилась Браилова. — После работы некогда, а по выходным… То дача, то машина… А бывает, весь день валяюсь в субботу!

— Ну, правильно! — поддержал я ее с натужным энтузиазмом. — Не в понедельник же валяться… Проходи!

— Да я с Наташей хотела посоветоваться… Она дома хоть?

Я принял у Лены шуршащую куртку, и подбородком указал на кухню, откуда расточались сытные запахи.

— Здесь она! Вдохновенно творит шакшуку. Наташ! К тебе!

Талия в кружевном передничке выпорхнула из кухни, и радостно взмахнула руками:

— Ленка! Привет! — обняв незваную визитёршу, она решительно повела ее трапезничать. — Сейчас я тебе гранатового вина налью…

— Да я за рулем… — слабо воспротивилась Елена.

— Все равно налью! — пригрозила Наташа. — Развезет — такси вызовем…

— Оставляю вас… — шаркнул я ножкой по-светски.

— Миш, не уходи! — Браилова зарделась. — Какие у меня секреты… Да я и… Вообще-то, я из-за Юли!

— А что с ней? — Наташины бровки беспокойно сдвинулись.

— Ну… Понимаешь… — Лена нервно сплетала и расплетала пальцы. — Михаил… Каким бы он ни был, но ведь паранорм! А Юля… Она обычная девчонка, как все. Вот только… это пока? Или… В общем, не знаю, что и думать!

— Ах, вон оно что… — затянула Талия, светлея. Ловко плеснув темного «Римона», раздала звякнувшие стаканы, не забыв и себя. — М-м… Вкусно! — она поболтала остаток, и луч солнца выбил из вина бордовый высверк. — Паранормальность — дело тонкое… Рецессивный признак. Это у нас с Мишей без вариантов — «чистая линия»! Просто и у него, и у меня одинаковые пары рецессивных аллельных генов, поэтому Леечка стопроцентно унаследовала нашу паранормальность. А вот если пара аллельных генов гетерозиготна, как у Инны Дворской или у Марины-Сильвы, то вероятность появления паранормального ребенка от гомозиготного отца — пятьдесят процентов, фифти-фифти. Понимаешь? Это как в той шутке про синоптиков — то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет! Дворской повезло — родился Васёнок. И его Наталишка — паранорм. А вот у Инны Гариной из «Беты» не сложилось — родилась гетерозиготная Юлечка с «закладкой» в геноме…

— Понимаю… — протянула Лена, не двигаясь, будто зачарованная.

— Полегчало? — ухмыльнулся я.

— Ага… — Браилова смешливо фыркнула, мигом напомнив мне наше общее прошлое. — Получается, я еще могу стать бабушкой паранормика… Если Юлька выйдет за целителя! М-м… Наташ, а налей еще.

— Ну, я же говорила! — залучилась Талия. — Вкусное, да?

— Д-да… Знаешь, боялась, будет кисло, но нет… И послевкусие сладкое!

Зазвонил радиофон, и я, немо извиняясь, удалился.

— Алло? Маринка?

— Привет, Миш, — голос Ершовой звучал тускло. — Ты… сильно занят? Сможешь подъехать?