Целитель сердец

— Поздравляю! — наконец произнесла она, поворачиваясь к Риву, который наклонился к ней, и поцеловала его в твердую загорелую щеку.

Рив вдруг профессионально взял ее маленькую ручку своими сильными пальцами.

— Сколько времени ты уже на ногах, mon enfant?

— С самого завтрака.

— Тогда марш в постель. Ты бледна и, возможно, переутомилась. — Он откинул одеяло, и Мари-Роз скользнула в постель.

— Пожалуй, я немного устала, — вполголоса сказала она и силой заставила себя улыбнуться Трише. — Триша, в следующий раз вы должны рассказать мне о своей помолвке. Пожалуй, я немного посплю перед чаем.

Рив взглянул на Тришу:

— Нам дали понять, что пора идти. — Он нежно улыбнулся Мари-Роз. — Обсудим пересадку кожи в другой раз. Выспись хорошенько.

Триша нагнулась и поцеловала невестку в лоб, но Мари-Роз решила не открывать глаз и не ответила на прощальные слова «до завтра». Она выпрямилась и заметила, что Мари-Роз протянула руку к Риву и открыла молящие глаза:

— А ты, Рив, придешь завтра обсудить пересадку кожи?

Он сжал ее ручку и нежно погладил ее другой рукой:

— Да, mon enfant, я приеду.

Триша смотрела на них, ее бросало то в жар, то в холод. То, как невестка отреагировала на новость о помолвке, потрясло ее до глубины души.

Насчет чувств невестки у нее больше не оставалось никаких сомнений. Было видно, что она возмущена этой новостью, а это означало лишь одно — она сама хотела заполучить Рива. А Рив в известной степени знал об ее чувствах к себе. Может быть, он думал, что притворная помолвка заставит Мари-Роз объясниться с ним в любви? Мысли в голове Триши вращались по замкнутому кругу, но внешне она хранила спокойствие, грациозно спускаясь рядом с ним вниз по лестнице. Проходя мимо регистратуры, он посмотрел на свои часы.

— Через пять минут я должен быть на встрече. Я отвезу вас на виллу.

Однако Триша была слишком взвинчена, чтобы находиться в четырех стенах. Ей хотелось побыть на свежем воздухе и разобраться в запутавшихся мыслях, чтобы решить, как поступать дальше.

— Я пройдусь, если не возражаете. Прогулка доставит мне удовольствие, — заупрямилась она.

Он поджал губы.

— Пока для прогулки слишком тепло. Вы же не собираетесь осматривать достопримечательности сегодня днем, правда? Это потребует слишком много сил.

— Не собираюсь, — ответила Триша. — Можете высадить меня у кафе «Де ла Пэ». Мне будет приятно вы пить что-нибудь холодное и посмотреть на людей.

Он наблюдал за ней, помогая сесть в машину.

— Поговорка гласит, что, если долго просидишь рядом с кафе «Де ла Пэ», обязательно встретишь знакомого.

— Хорошая мысль, — заметила она, наблюдая, как он садится за руль, а когда он взглянул на нее, быстро отвернулась.

— Вас же не беспокоит ваша невестка, правда? — спросил он, нажимая на акселератор. — Ей обязательно надо дать возможность отдохнуть дома.

Триша прикусила губу. «Беспокоит, — хотела она крикнуть. — Не только вы оба меня сильно беспокоите, но и то, как это скажется на Джереми». Вместо этого она ответила, опустив взгляд на свои руки, сложенные на коленях:

— Нет, не беспокоит. Ведь так хорошо побыть дома.

— Вы читаете мои мысли. — Они помчались по дорожке и выехали на бульвар. — Был бы я свободен, я бы прокатил вас по Сене. На воде было бы гораздо прохладнее, но сейчас я слишком занят.

Триша ничего не ответила. В это мгновение она его терпеть не могла.

— Я завезу ваш букет на виллу «Мари», — сказал он, высаживая ее возле кафе «Де ла Пэ».

Триша села за столик под нарядным навесом, и постепенно ей становилось легче среди людей, сидевших за другими столиками. Все кругом дышало романтикой: и столики, за которыми сидели пары, и мимо снующая толпа. Здесь были люди почти всех национальностей: американские и английские туристы, индусы, африканцы, мавры, цыгане и улыбающиеся арабы, с безграничным терпением предлагающие свои ковры и дешевые ювелирные изделия. И тут и там продавцы расхваливали почтовые открытки и путеводители. Она заказала напиток со льдом и, когда его принесли, стала рассеянно потягивать его. Пытаясь забыть свои проблемы, Триша поймала себя на том, что думает о тете Селесте, и задавалась вопросом, не осталась ли та сегодня дома, чтобы не встретиться с Ривом и ей самой. Хотя это не ее дело, она, несомненно, не одобряла его помолвку с англичанкой.

Вдруг она увидела саму тетю, идущую по бульвару улыбаясь, та направлялась прямиком к ее столику. Она была одета в темно-синее, сшитое в ателье льняное платье с многоцветным полосатым воротником и с маленькой шляпкой в тон.

— Триша! — крикнула она. — Какой приятный сюрприз. Я думала, вы сегодня в больнице.

Она села напротив Триши, та рассказала ей, что ее невестка чувствует себя не очень хорошо.

— Бедняжка, — произнесла она, сомкнув вместе пальцы рук на маленьком столике, не снимая перчаток. — У вас самой довольно усталый вид.

— Я не очень устала. Наверно, это жара. — Триша едва улыбнулась.