Целители. Вслед за мечтой

Бросила сестре платье, прямо в лицо:

— Если такая наша судьба, так хоть сделаем "это" на своих условиях! Под открытым небом!

Туфли тоже полетели на постель Тай. Сопровождаемые гневным возгласом Нел:

— Мы не умрём, забившись в нору, как крысы! Пусть наш мир поможет нам уйти правильно. Как раньше уходили наши! Пусть сохранит нам хоть крупицу достоинства!

Тай рывком села на постели:

— Что?..

Нел бессильно опустилась на постель:

— У меня снова кровь.

Тоже остановившимся взглядом посмотрела в лицо Тай. Глухо сказала, признавая очевидное:

— Я не вытяну. Мы обе не вытянем… А потому я хочу… Пусть это случится на холме, где плясали наши предки. Они жили там, и праздновали жизнь, а мы умрём. Это, наверное, единственное на что мы способны.

Тай уже оделась и протягивала руку сестре…

Если советники княгини и народ думали, что Тай случайно пришла в голову мысль о танце "на холме", некоторое время спустя, или это было какое-то там особое откровение, то они ошибались… Она уже тогда знала силу их мира и прибегла к ней, когда снова стало тяжело.

Снова… Впервые они узнали эту силу, когда пошли умирать на холм… Измученные и не имеющие ни единой уже силы чтобы жить и сопротивляться. Легли тогда рядом, взявшись за руки на невероятно мягкую траву и заснули спокойно. Впервые за несколько месяцев. Думали, что навсегда…

А утром спустились с того холма обновлённые… Стали выздоравливать. Тай отпустила Грая и начала тренировки, смешные пока. В одиночестве, чтобы не ужасать никого тем, насколько она слаба… Нел больше не имела проблем с беременностью. Вернее, имела, но ровно те, что бывают у обычных женщин во время "нормальных" беременностей. Ничто больше не угрожало жизни её и дочери.

Они часто потом ходили "на холм", когда уставали от своей жизни…

* * *

И сейчас она, Нел, обновлялась. Вспоминала. И думала: какое же невероятное мужество понадобилось им всем, ей и сёстрам, чтобы выжить! Каждому в Гарнаре. И каждому, кого опалила война…

Она привычно считала себя слабой, а, между тем… Она тихонько рассмеялась. Представила. Как, если она когда-нибудь, чудом, доживёт до внуков… С каким благоговением и восхищением будут смотреть на неё эти внуки. Словно услышала даже:

— Бабушка! Как ты сумела?.. Выжить и остаться собой?

Да! Она осталась собой, "любвеобильной дурой", которая готова любить всех и вся. Ну, за исключением таких, как Ельмин. А остальных, пожалуйста! Даже Виллиса.

Они, кстати, поговорили.

Декана пугало то, какой тихой она стала. И он слышал о нападении… Он подловил её после занятий. В парке.

— Поговорим?

Нел спокойно кивнула и пошла по дорожке. Его не нужно бояться. Он, пусть и дормерец, до мозга костей, но благороден.

— Что с тобой?

Заметил, значит!.. Неудивительно! Умеет замечать и анализировать. Нел не стала прятаться. Пожала плечами:

— Взрослею.

— И как?

— Трудно.

Он усмехнулся:

— Это всегда трудно. Расставаться с иллюзиями…

Нел тоже улыбнулась:

— У меня наоборот. Я думала о себе хуже, чем есть. Оказывается, я не никчемная…

Виллис рассмеялся:

— Вовремя ты! Это же ужас, жить с таким загаженным мозгом!

Стушевался и тут же попытался поправиться:

— Прости, Нел!

Она хихикнула:

— Брось, Виллис! Говори прямо. Дружить у нас получается намного лучше, чем всё остальное!

Мужчина тут же стал серьёзным:

— А что насчёт "остального", Нел?

Она тоже, уже без улыбки смотрела на него:

— Нет. Никогда.

— Почему?

— Потому!.. А то ты сам не знаешь!

— Озвучь напоследок, пожалуйста.

Он вёл себя с достоинством, и Нел устыдилась своей вспышки. Склонила голову и пошла вперёд. На него не смотрела:

— Скоро. Скоро придёт твоя пара, Истор… И я рада за тебя.

— "К чертям пару"! — вертелось у него на языке, но он промолчал.

Слушал дальше:

— Ты ненавидишь сидхе. А я, как ты мог заметить…

Он ответил резче чем хотел:

— Я заметил, что ты дуришь голову всем, кроме, может быть, Элвина. Безродная сирота! Как же!

Нел ещё ниже склонила голову:

— Сирота. И не имею никакого статуса или титула… Остальное не касается никого. Это только моё дело.

Остро глянула на него и Истор снова поразился чистоте её глаз. Они снова разгорались, как кристаллы в горах:

— Или ты собрался пойти и доложить королю Дормера, что в академии прячется эльфийка с забавным сочетанием крови и дарований?

Виллис передёрнулся:

— Я никогда не выдам тебя!

И снова увял. Со стыдом выдавил из себя:

— Прости меня за ту выходку!..

Нел с симпатией глянула на него:

— Да, брось ты, Истор! У тебя был всего-то обычный приступ ПТСР. Я, знаешь сколько таких вижу? Постоянно!

Остановилась и глянула на него снизу вверх:

— Не только ты страдаешь и помнишь… Они тоже помнят. Те, кто убивал вас тогда. Они тоже страдают… Не могут простить себя.

Виллис, как заворожённый смотрел в её ярчайшие глаза. Прошептал:

— Они хоть правы были. Защищали своих…

Нел не отвела глаз:

— Может быть, им и легче, но ненамного, поверь. Боль…она иррациональна…

Она снова прикоснулась ладонью к остаткам шрама. Он почувствовал знакомое тепло:

— Ты увидишь долины Гарнара, Истор. И даже будешь жить там… Ты увидишь, что тебя простили. И сможешь простить себя… Ты будешь счастлив… Жди!