Целители. Вслед за мечтой

— Такие, как мы, видны каждому, друг мой. Брошенные бастарды высоких родов. Я никогда не посмотрю на тебя свысока. Ни на кого не посмотрю, на самом деле. Кому как не нам с тобой знать, что в нашем мире за всё приходится платить? Даже если это грехи не твои, а твоих ублюдочных предков!..

Гейбу понятны были надрыв и боль, что прятались в глазах мага. Он молча кивнул им всем и быстро пошёл прочь.

Разбередили они его, эти наивные дети. Которые так похожи на него самого. И, к тому же, слишком много видят и понимают.

* * *

— Я не позволю тебе совершить глупость и сломать себе жизнь!..

Они все втроём сидели у парней в комнате. Прямо на кроватях. Айса свернулась на руках у Карвина. Девушка в мужском общежитии, ночью! Какой пикантный скандал!

Айсе было плевать. Какая вообще разница, если всё рухнуло?.. Тем более, что Карвин принёс её сюда под чарами отвода глаз. Она не противилась. И сейчас он с рук её не спускает. Она и тут не возражала. Замерзала она, а рядом с ним легче. Теплее…

Не плакала. И не думала пока. Грелась и наслаждалась близостью Карвина. Позволяла себе эту близость. Она начнёт действовать, когда Ельмин сделает свой первый ход. Понятно, что она пойдёт под раздачу. Но парней не подставит. Никого из них. Не позволит, чтобы её провальная идея сломала жизнь хоть одному из них. Ни за что!

И пусть они пока что-то там обсуждают и планируют, она поступит по-своему. Никого не утащит за собой. Пусть обсуждают, а она пока погреется рядом с Карвином… Как жалко, что она была такой дурой и играла в холодность! Какое это всё имело значение: её страхи, деньги и прочее? Вон, как он защищает её!.. И она тоже защитит. Они, оказывается, оба так серьёзно относятся друг к другу… А с этими всеми реверансами только время потеряли. Для счастья.

— Жалко! Мы часто понимаем, что вот оно было, время для счастья, только тогда, когда оно уходит…

Айса смиренно думала, грелась и проваливалась в дрёму. Нужно набраться сил, чтобы вынести то, что принесёт новый день. Тёплые, надёжные руки того, кого она, оказывается, так глубоко любит, и негромкие голоса парней успокаивали…

— Я не позволю тебе сломать себе жизнь, — тихо, но ожесточённо звучит голос Карвина.

Нис отвечает, как обычно, насмешливо и холодновато:

— Я и не собирался совать голову в петлю. Я что, дурак? Если прикроете, то буду только признателен!

И добавляет, с горьким смешком:

— Должен же хоть один из нас закончить академию, чтобы помогать другим! Выносить для вас книги и конспекты. Пусть вам не дадут дипломы, но образование вы получите. А потом, когда мы прищучим Ельмина на какой-нибудь мерзости, уверен, Элвин даст вам возможность сдать всё и легализоваться.

Парни тоже затихли. Мужчины… Им стало легче, когда они выработали план на будущее. Пусть утром и случится катастрофа.

Но ведь даже после катастроф жизнь продолжается дальше?.. Продолжится и их жизнь. Они соберут её по осколкам, не предадут ни себя, ни друг друга.

— Жизнь продолжится, что бы там ни было…

Так утешали они себя, мирно засыпая. Молодым свойственна такая вот вера в лучшее. А Карвин заснул и вовсе счастливым: обнимая ту, кого любит. Какая разница, что там будет, если она рядом?..

* * *

Утро началось для них очень рано. И напряжённо.

Парни так же, как вчера привели её сюда, под чарами отвода глаз и пологом тишины вывели Айсу из мужского общежития и проводили домой. Туда она вошла уже одна и открыто.

Илевей, который почему-то дремал сегодня прямо на своём посту… Хотя, какое почему-то? Он, конечно, чувствовал и знал, что одной из его девочек нет на месте и ждал её.

Приоткрыл сонный глаз. Улыбнулся. Никак не показал, что видит взъерошенный и такой несчастный вид Айсы. Вместо этого предложил с умильной улыбкой:

— Чайку, ласточка? Того самого?

И подмигнул ей.

Айса почувствовала, что глаза наливаются горючими слезами, и часто-часто заморгала. Не помогло… Сдалась и заплакала. Всхлипнула протяжно, и провыла, как Нел иногда:

— Ой, нельзя, Илевеюшка!.. Я в своём уме должна быть, когда меня станут выгонять отсюда с позором!

Сломалась она. Натуральным образом. И осознала себя уже в обнимку с домовым. Он крепко и ласково обнимал её, и от него невыразимо вкусно пахло домом. Этим вот её любимым домом, который она потеряет сегодня…

Взвыла Айса снова. Приглушённо потому, что догадалась уткнуться в плечо домового. Хлюпнула ему в ухо:

— Ты мне, Илевеюшка, чаю своего после всего принеси. И побольше… И фрилла тоже… Не знаю, как я переживу…

Илевей гладил её по голове и спине. Вздыхал скорбно, без привычной ласки и весёлости:

— Переживёшь, милая… Знаешь, сколько до тебя было таких, которые плакали? За последние тысячи лет? Как пришли дормерцы, так и стали плакать… Знаешь, скольких проводил я отсюда, со слезами?.. Уходили они в храм, на войну, хоронить любимых. А некоторые и на плаху… Все они пережили слёзы, и страх. Прошли путь свой достойно… И ты пройдёшь, милая…