Целительница

— Значит, он вам не сказал. Я всё сомневалась: сказал или нет.

Виктория молчала, не понимая, к чему она клонит.

— Мы не вместе. Мы расстались ещё до родов. Я расстроилась из-за той фотографии. Устроила скандал. Он не сразу ушёл. Мы потом долго говорили, когда я успокоилась. И вместе решили, что так будет лучше. Мне и правда стало спокойнее. А вчера я подала на развод.

— Как вы будете одна с ребёнком? — смутилась Виктория.

— Я не одна. Мне мои родители помогают. И Виктор помогает. Он старается приезжать раза три в неделю. И полностью нас обеспечивает: квартира, машина. Сейчас няню подыскиваю. По сути у меня всё осталось как прежде. Только готовить ему ужин теперь не нужно.

— Хорошо, — осторожно одобрила Пятницкая, пока не понимая, как ей реагировать на сказанное.

— У меня здоровый сын, это ваша заслуга. И я решила, что должна сказать вам про нас с Виктором. Может, у вас получится то, что не получилось у нас. И вы будете счастливы вместе.

Вика не смогла ничего сказать, из глаз покатились слёзы. Это выходили и отчаянье, и стыд, и одновременно радость.

— Вы не плачьте, пожалуйста. У меня же сейчас гормоны, я тоже разрыдаюсь, — начала успокаивать её Ольга, поглаживая по плечу.

Вика лишь закивала, прикрывая глаза и снова и снова делая дыхательную гимнастику.

— Спасибо, — сказала наконец Пятницкая, утирая слёзы.

— Хотите — приходите в гости. Даже с Виктором. Я же понимаю, что однажды у него всё равно кто-то появится. И лучше пусть это будете вы.

— Спасибо. На текущий момент мы не вместе.

— Поэтому я вам и рассказала всё это.

— Спасибо…

Из коляски послышался тонкий недовольный голосок, требующий внимания.

— Извините, я пойду, скорее всего сын есть хочет. Лучше я его дома покормлю, — затараторила Ольга, поднимаясь со скамьи.

— Конечно, — согласилась Пятницкая, тоже вставая. — До свидания.

— Удачи!

Пятницкая осталась одна и, абсолютно опустошённая, вновь опустилась на скамейку. Больше не нужно было сдерживать эмоции, и она осознала, как сильно потрясла её эта информация. Викторию реально трясло. Все её сомнения на счёт Виктора были ложными. Сколько слёз было пролито зря, просто из-за жалости к себе! А где-то на другом конце Москвы он тоже переживал. Как глупо было снова не поговорить начистоту, закрыться в себе и не искать каких-либо иных вариантов решения проблемы, кроме как страдать в гордом одиночестве. Как глупо!

Пятницкой впервые не хотелось позвонить Маше, чтобы поделиться новостью, или побыстрее вернуться домой, чтобы поговорить с мамой.

«Сама! Я сейчас сама должна решить, чего я хочу, как мне поступать и когда. Сама! — думала Виктория, позволяя телу дрожать и изживать лишние чувства. — Я люблю его. Я хочу быть с ним, просыпаться день за днём рядом с этим мужчиной. И я в первую очередь ответственна за своё счастье. Правильно тогда Алексей обвинял меня, что я не стала бороться за него. За него — не была готова, а за то, чтобы быть с Виктором, — готова. Готова на первые шаги, на откровенные и пусть не всегда приятные разговоры. Готова!»

С каждым новым утверждением Пятницкая всё явственнее ощущала, как стихает её дрожь, как приходит в норму пульс, как возвращается улыбка на лицо. Теперь она знала, что ей делать дальше. Знала, как вернуть себе счастье.

***

— У меня сейчас встреча с клиенщиками, — сказал Виктор вместо «Здравствуй, Вика».

— У тебя встреча со мной. Я попросила по старой дружбе Тамару организовать мне аудиенцию и не говорить тебе об этом. Если что — кричи на меня. Мне немалых усилий стоило уговорить её на эту авантюру. И я честно сказала, что у меня личный вопрос.

Кажется, Виктор немного оттаял.

— Я видела твою жену. Она мне всё рассказала. Вы не вместе больше. Почему ты мне об этом сам не сказал? — не скрывая упрёка, спросила Пятницкая.

— Я слышал, что ты с Алексеем. Даже видел вас вместе случайно.

— Ну, — не смогла сдержать улыбку Вика, — в некотором роде я с Алексеем. Мы работаем в одном банке. Только я в подчинении у его злейшего врага — Николая Краснова, отвечаю за проекты, постоянно наступая на пятки Смолину. Так что бои идут не на жизнь, а на смерть. Он лысеет, а я, кажется, скоро начну седеть. В общем, жутко интересно, но не скрою — тяжело и вечный недосып.

— Теперь мне понятно, что за новая красотка появилась в ТТК-Банке, которая вроде мягко, но очень настойчиво гнёт свою линию. Получается, мне о тебе рассказывали. Не мог и предположить. Да, проекты — это твоё. Чтобы не устраивала бои в личной жизни.

— Вот я и пришла вести мирные переговоры и наладить свою личную жизнь. Поможешь? Если ты, конечно, не успел завести новый роман.

— Не было такой задачи. Ты живёшь всё там же? На Петровско-Разумовской?

— Нет. Знаешь, ты был прав. Эта съёмная квартира была неподходящей. Я устала ходить пешком на каблуках, да и магазины там не очень. Я сейчас временно снова живу у родителей. Ищу новое жильё ближе к работе.

— Я переехал на Трубную. Хожу на работу пешком. И метро недалеко. А вот бокалов у меня нет, всё забываю попросить Тамару мне их купить. Переезжай с бокалами. А то порой так хочется вина выпить под вечер, а не с кем.