Целительница

Первое впечатление об этом районе Москвы оказалось не совсем верным. Не провинциальная Пенза — в той даже в центре чувствовался дух времени, а современный, рвущийся в небо город. Дома высотные. У каждого свое лицо. В отделке, в рекламных вывесках, украшавших отданные под бизнес первые этажи. Много зелени. Чистые дороги и тротуары.

Но диссонанс чувствовался. Как будто за красивой картинкой скрывалась еще не видимая никому болезнь.

— И в какой клуб она тебя пригласила? — сворачивая под как раз переключившийся на зеленый светофор, спросил Игорь.

Отвлекшись от созерцания окрестностей, посмотрела на него удивленно. И хотя голос все еще звучал спокойно, сгустившегося напряжения я не пропустила.

— В «Весельчак», — машинально ответила я и… замерла. — Вот это да… А ведь она посчитала, что я завалила экзамены и пришла в больницу работать. Правда, это еще ничего не значит.

— Ничего не значит, — судя по тону, не очень-то и согласился со мной Игорь, — но если вдруг встретитесь еще раз, то свой поход в клуб подтверждай. И то, что завалила экзамены, тоже.

Ответила я не сразу. Вспоминала. Как она подошла. Как говорила, не слушая. Словно жила в своем мире. Как перепрыгивала с одной темы на другую. Как улыбалась, словно в предвкушении.

Там, на пикнике, она показалась мне несколько странной, но вполне безобидной. Да, болтушка. Да, сваливала все в одну кучу. Но это ведь не повод подозревать ее во всех смертных грехах.

Увы, сейчас я так уже не думала. Чувствовалось в ее поведении что-то отталкивающее. Неприятное.

Да еще и эта неизвестная Тоня…

— Когда мы разговаривали, ее позвала молодая женщина. Высокая длинноволосая блондинка. Властная. Извини… — Я не успела сказать, что та посмотрела на меня весьма неприязненно. Достала из рюкзачка зазвонивший телефон. — Здравствуйте, Данила Евгеньевич.

— Через сколько ты можешь подъехать к Воронцовым? — ответив на приветствие, уточнил он.

— Сейчас. Через сколько сможем быть у Воронцовых? — прикрыв микрофон, спросила у Игоря.

Думал тот недолго:

— Двадцать пять — тридцать минут.

— Через тридцать минут, — повторила я профессору, взяв по максимуму.

— Тогда через тридцать минут жду тебя там. Охрана о вас с Игорем предупреждена.

Он отключился раньше, чем я поинтересовалась причиной вызова.

Княгиня чувствовала себя лучше, об этом я знала точно. А все остальное…

Признаться честно, общаться с родственниками отца мне сейчас не хотелось. И без них много проблем, которые требовали внимания.

— Простите, но я не могу принять ваш подарок, — отступила я.

Да еще и убрала руки за спину, чтобы не коснуться амулета даже ненароком.

Знала я такие вещички. Да, защищать защищали, но своим хозяином считали дарителя, а не одариваемого. Хорошо, если только докладывали о каждом твоем шаге, а то ведь могли и на родство проверить или внушить что-нибудь.

В нашем случае, конечно, маловероятно, но в жизни бывало всякое. Андрей не раз предупреждал: будь осторожна. Чем древнее штучка, тем серьезнее могут оказаться последствия.

А эта… Я не особый знаток, но половину тысячи лет ей бы дала.

— Сашенька… — вроде как обидевшись, протянула княгиня.

Но я-то видела, что она довольна. Похоже, отказать супругу не смогла, но сама была против такого подарка.

Впрочем, я могла и ошибаться. Вдруг в ней взыграла жадность. Вроде и одарить надо, но расставаться с эксклюзивной вещичкой совсем не хочется.

— Извините, ваше сиятельство, — вновь склонила я голову, — но награда не соответствует сделанному, поэтому скорее унижает, чем возносит. И я прошу вас…

— Хорошо, деточка, — перебила меня княгиня.

Чувствовала она себя явно значительно лучше. А то, что еще в постели… Наблюдавшим за ней целителям платили огромные деньги. На их месте я бы тоже не торопилась разрешать своей пациентке вставать.

Я утрировала. Отец никогда не смешивал деньги и здоровье. Тому и меня учил.

— Данила Евгеньевич, — переключилась княгиня на профессора, — на столе лежит конверт. Возьмите его.

Прежде чем сделать, как велели, Соколов бросил на меня быстрый взгляд.

Когда с тобой вот так… Неприятно это. Особенно когда на большее, чем уже получил, и не претендуешь.

— Данила Евгеньевич, — продолжила княгиня, словно и не было заминки, — Сашенька еще очень молода. Я попрошу вас распорядиться этими деньгами в ее пользу. Впереди осень, зима. Если девочка в чем-то нуждается…

Я ни в чем не нуждалась. Если только в человеческом ко мне отношении. Но, похоже, здесь мерили другими мерилами. И мне оставалось только радоваться.

С выводами я несколько поторопилась.

— Сашенька, ты извини, что отдариваюсь деньгами. Но мне очень хочется, чтобы ты училась спокойно, ни в чем не нуждаясь. И если я могу хоть как-то поучаствовать в твоей судьбе… — Ее взгляд потускнел. Губы сложились в скорбную улыбку.

Печаль, которую я видела, выглядела искренней. Но была ли таковой?

Этим вопросом я и задавалась, пока ехали к Трубецким. Хорошо еще, дорога получилась недолгой, а то бы голову себе сломала.

Игорь был уже у Трубецких. Вышел встречать нас вместе с Александром.