Целительница: другая (СИ)

Вика смущенно пожала плечами, не зная, что ответить. Ей вдруг стало неловко отвечать на вопрос про сверхъестественные явления. Кто она? Одинокая, безработная и бездарная женщина, у которой всё было в прошлом. И она сейчас не побирается только благодаря тому, что Виктор когда-то вложил деньги в безотзывные облигации с хорошими купонным выплатами. Остальные ценные бумаги и инвестиции просто прогорели в кризисный момент, и она это упустила. Благо хоть додумалась погасить досрочно ипотеку. Именно тогда, посмотрев на свои банковские счёта, Вика решила отрезать свою связь с миром и выключила телефон, признав своё поражение на всех фронтах.

«Я была твоим солдатом, Господи. И ты меня так предал».

— Так что про мистику? — повторился Роман. — Лиза сказала, ты необычный человек.

— Я была необычным человеком. Сейчас такая же как все. Две руки, две ноги и слабое здоровье.

— От простуды люди уже давно не умирают. Не преувеличивай своё горе. Сколько тебе лет?

— Двадцать девять.

— Мне пятьдесят семь, и я смело могу утверждать, что у тебя всё только начинается. Да и я в полном расцвете сил.

— Ого! Дала бы тебе минимум на десять лет меньше.

— В душе мне и вовсе тридцать, — покивал Климов.

— Как у тебя это получается?

— Однажды я решил успевать радоваться каждому приятному обстоятельству, и принимать как опыт неудачи.

— Что произошло, когда ты это решил?

— Я потерял свой бизнес. Ради него я оставил пост преподавателя в Лозаннском университете и стал со-основателем инновационной компании, но мое изобретение не завоевало рынок. Прорыва не случилось. Мы не покорили ни Европу, ни Америку.

— И что потом?

— Я открыл новый стартап и довожу до ума новое изобретение.

— Где ты нашёл силы, чтоб снова подняться?

— Внутри себя.

— Но если их нет.

— Когда выздоровеешь, я покажу, где их взять. Пока ты бы лучше хоть что-то съела. Не пренебрегай внешними источниками силы, — подмигнул Роман.

— Готова поесть мёд. Он оказался у тебя очень вкусным.

— О! Давай я тебе сделаю бутерброд: белый хлеб с маслом и мёдом.

Пятницкая неуверенно посмотрела на Климова.

— Это местная фишка. Швейцарцы так завтракают. Но и вечером будет хорошо.

— Ну, давай.

— Тебе не лучше, — покачал головой Роман.

— Нет, — согласилась Виктория.

— И бутерброд не доела.

— Очень странное сочетание. Жирное и хрупкое с вязким и сладким.

— Дело привычки. И вкуснее, если масло чуть подтаявшее.

— Поверю тебе на слово и пойду спать.

— Иди, я сейчас сделаю ромашковый чай и занесу. Странно ты звучишь. Есть риск, что завтра голос пропадёт. Не удивляйся. Это жизненный опыт и трое детей.

— Детей? — ахнула Пятницкая.

— Вспомни, сколько мне лет. Они уже взрослые. И вообще сейчас тебе пора в кровать.

— Девять вечера, самое оно. Сказку мне почитаешь? — пошутила Виктория.

— Учебник по физике.

— Там тоже много сказок с точки зрения обывателя. Писали бы их только попроще. Фотоны, к примеру, настоящие оборотни, то они ведут себя как частицы, то как световые волны.

— Ты была в школе хорошей девочкой, раз до сих пор помнишь принцип корпускулярно-волнового дуализма. Похвально.

— Да, хорошей девочкой, — задумчиво произнесла она.

— Раз ты сама это вспомнила. Поупражняйся и переведи эту теорию на образ человека. Завтра расскажешь. Хотя лучше тебе просто поспать. Но ты же всё равно не уснешь.

Вика улыбнулась и пошла наверх. Давно ей не было так уютно с кем-то. И не хотелось объяснять, что всё дело в возрасте Климова, мудрости или высоком интеллекте. Пятницкая окрестила это человечностью. Рома готов был передавать опыт без нравоучений, указать на важное, без излишних акцентов и просто приготовить вкусный чай, забывая, что он статусный человек.

***

Климов был прав, Пятницкая не могла уснуть. Порой она проваливалась в темную мглу из-за поднявшейся температуры, но раз за разом находила себя окружённая мыслями.

Ей было плохо и хорошо одновременно. Плохо от предательства Смолина, от измены самой себе. Она же чувствовала, что идёт на сделку с собой, принимая ухаживания Алексея и каждый раз убеждая себя в верности этого решения. Ей было хорошо в доме Романа, радостно, что она познакомилась с таким невероятным человеком, да ещё на берегах изумительно-красивого озера. Как бы она ещё сюда попала, если бы не Смолин?

«Вот он — дуализм фотона. Одновременно что-то может быть хорошим и плохим. Зависит от того, с какой стороны смотреть или кто наблюдает. Если я готова видеть хорошее, то буду благодарна Алексею за встречу с Климовым, если готова видеть плохое, то стану лишь злиться на его ложь. Но, как и фотон одновременно может быть частицей и волной, так и мы попадаем в ситуации, которые одновременно можно оценить как хорошие и плохие. И любой отказ видеть обе позиции — отказ от истинного положения вещей. Поэтому мы можем впасть в депрессию или витать в облаках. Может об этом писал Пушкин: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». И используя волю, остаёшься в эмоциональном нуле, то есть в покое. Равен ли покой принятию или он равноценен остановке? Как же страшно остановиться».

Тут Пятницкую передёрнуло.