Цельняпушистая оболочка 2

Черт, это запись, что ли!? Самоходный четырехметровый диктофон! Да чтоб вас всех! Вместе с щелчком, точь–в–точь на старых магнитофонах, тварь выплюнула из себя какую–то херню. Нечто, окутанное зеленой жижей, упало мне под ноги. Не успел я взглянуть, что же это такое, как мутант вновь заговорил:

— Автономный модуль серия один, сборка два, прощается с вами. — с этими словами нечеловеческая рожа, начала втягиваться внутрь туши «сороконожки».

— Эй, погоди! А ну стой, кому сказал?! На месте, блять!

Взамен лица опять вылезла пасть и сразу же мутант, развернувшись, бухнулся на землю и невероятно быстро пополз прочь от меня, нисколько не смущаясь ни команд, ни угроз. Сказать что я охуел, значит ничего не сказать.

Твою мать! Кому расскажешь — не поверят… Прибежала какая–то срань, напугала до усрачки, сплюнула какой–то херней и убежала! Охренеть…

Я продолжал удерживать «Кольт», направляя его в то место, где минуту назад находилась «сороконожка». Наверное, так и стоял бы целую неделю, тупо смотря охреневающими глазами в сторону разломанных кустов, если бы не уголек сигареты, коснувшийся пальцев. Матюкнувшись и отбросив окурок в сторону, я наконец вспомнил про странную вещицу, что тварь оставила после себя.

Убрав «Кольт» и проигнорировав собственное чувство отвращения, мне всё же удалось нагнуться и подобрать заплеванную хренотень. При ближайшем рассмотрением, хренотень оказалась керамической пластинкой. Стерев с нее слизь, я обнаружил четкую картинку изображенную тонюсенькой, будто бы, фольге. На некоем подобии цифровой фотографии, сделанной явно ночью с помощью прибора ночного виденья, четко выделялась человеческая фигура на фоне нескольких тел.

Приглядевшись еще сильнее, я обнаружил, что человек на фотографии весьма не кисло вооружен и по самый шлем обвешан броней, которая, к слову сказать, тоже выглядит весьма впечатляюще… Как у танка, етить–колотить!

Твою мать, такое только в японских мультиках увидишь! Это же бронескафандр, мать его!

Щедро разбросанные у массивных бронеботинок тела, явно принадлежали местным мурзилкам. Разодетые в однотонные серые комбинезоны, и, судя по повреждениям и оторванным конечностям, они определенно были мертвыми.

Ни окружение, ни детали из–за качества съемки мне разглядеть не удалось.

— Ну охуеть теперь… — буркнул я.

Рука сама по себе потянулась к сигаретам.

Глава 39

— Тащ лейтенант? — произнесла Арфа и уставилась на меня немигающим взглядом.

— Ну что неясного!? Заказать у этой сисястой модельерши военную форму, проконтролировать Пугачева и не давать Скокову бухать, что тут сложного–то!? — недоумевающе проговорил я, не отвлекаясь от снаряжения магазина.

Блин, пальцы трясутся, закурить бы… Ага, курить в оружейке. Совсем ёбнулся, лейтенант.

— Я по поводу последнего пункта… Что значит «за старшую»!? Вы куда–то опять уезжаете!? — чересчур обеспокоенным голосом спросила малявка и опасливо покосилась на мой автомат.

Ну как ей объяснить–то? Не могу же я сказать, что еду за каким–то поехавшим психом!? Да еще по просьбе «сороконожки»!? Да если я такое вслух произнесу, меня в дурку отправят!

Нет, можно, конечно, взять бойцов с собой, но мало ли? Вдруг этот тип и впрямь как Лера? Или еще какая херня? Может он и не человек вовсе? Да и будет, мягко говоря, подозрительно, если мы сразу всей толпой повалим в Эверлот. В прошлый раз та симпатичная принцесска мне все мозги затрахала! А если Солярка узнает, что объявился еще один чокнутый с оружием, который валит всех налево и направо, то вообще задница…

Хм, а что, если это сама принцесса передала мне весточку? Тогда получается… Нет, херня получается! Откуда у нее сороконожка?

— Тащ лейтенант!? — уже не сдерживаясь, вскрикнула Арфа, вырвав меня из размышлений.

— А? — выдохнул я, уронив патрон.

— Что значит: «за старшую»!? — разделяя каждое слово, с напором спросила мурзилка, глядя на меня немигающим взглядом.

— То, блять, и значит! Я уезжаю в столицу к очкарите. Ей там помощь с этим самым… Как его? Съездом? Короче, помогать я ей еду. Буду доклады читать.

Беспокойство этой музилки начинало раздражать. Нет, не потому что она переживает, это–то приятно, а потому что бойцам похрену! По–моему, день моей смерти они объявят святым, выйдут на улицу и будут всю оставшуюся жизнь праздновать… Сволочи! Я за них жопу рву, а они что!?

Ну да хрен с ними, с солдатами… Сивира же еще! Она–то уж точно не отвяжется. Вот кому–кому, а ей со мной ехать точно нельзя. В конце концов, ситуёвина явно не из тех, что можно решить с помощью местных. Что эти ушастые живому танку сделают? До смерти защекочут?

— К Лисси? — недоверчиво переспросила Арфа, подозрительно косясь на мою амуницию и явно недоумевая, зачем на съезде может понадобится столько оружия.

— Да, к ней… А это. — я махнул рукой в сторону своего автомата с подсумком. — В качестве доказательств. Ну, показать всякую технику, и всё такое…

Мелкая удивленно подняла бровь, но вопросов больше не задавала.

— Вам, наверное, в дорогу поесть что–нибудь нужно… — хмыкнув, заключила она и отправилась на кухню.