Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

Заиграла музыка, и без каких-либо проблем он исполнил со мной последовательность фигур, с которыми я никогда еще не сталкивалась. К своему огромному облегчению, я поняла, что (а) танцевать не разучилась и (б) смогла следовать за ним весьма проворно, как бы нахально ни звучали мои слова. Не лишним будет заметить, что я наслаждалась танцем так, как обычно наслаждаются вызовом. С ним я вовсе не ощутила никакой необычной связи. Каждый его размеренный шаг был совершен безупречно, хотя танцевал он не сердцем или душой, или откуда там берется та страсть, которую называют «el sentimiento» — особенное чувство, оно рождается в звуках танго. Но какое это имеет значение? Меня сжимал в благоуханных объятиях самый притягательный властелин танцпола в этом зале. Может быть, это и есть тот, кого я ищу, мой Будущий Партнер?

Мы едва перебросились парой слов, не считая ничего не значащего «привет» в самом начале и «спасибо» в конце танды. Однако Фрэнк внезапно поинтересовался: «Не хочешь как-нибудь поужинать вместе?» Еще одно поразительное вмешательство свыше — или как это назвать?! И, что более удивительно, судя по голосу, он действительно стеснялся и (или) нервничал. Хотя нет никаких сомнений, что по логике вещей именно я должна была испытывать подобные чувства. Столь быстрая перемена ролей стала для меня неожиданной до потрясения. Лишь несколько минут назад он был предметом моих мечтаний. Теперь же этот мужчина у меня в руках, а я абсолютно не представляю, что мне теперь делать. Я уже собиралась было развернуться на сто восемьдесят градусов и бежать от него куда глаза глядят, как взгляд мой вдруг выхватил из прядей каштановых волос его проколотое ухо. И я согласилась.

2 мая 1998 года

Фрэнк позвонил мне во вторник и назначил встречу на субботу. Неужели он изучал «Правила свиданий»? Он предложил пойти в «Бароло» на Западном Бродвее, и я сказала «Чудесно!». Когда я пришла, Фрэнк уже был там. Надо же, не опоздал! И мне не пришлось коротать время в ожидании, как это обычно бывает со мной в подобных случаях. Сама не знаю почему, но его пунктуальность меня отнюдь не обрадовала, а, наоборот, вызвала самое настоящее раздражение (которое я попыталась скрыть — в конце концов, почему он должен страдать из-за моих расшатанных нервов). Могли он знать, что все не должно было оказаться столь просто?

Но все-таки какой же он милый…

Ну так вот, сначала мы немного посидели в баре, потом нас проводили к столику в саду. Я очень скоро поняла, что та скованность, с которой Фрэнк приглашал меня на ужин, не появилась у него от волнения, а являлась свойством натуры, присущим ему от рождения. Более того, его невозмутимость отдавала каким-то врачебным спокойствием, вследствие чего наше свидание поначалу сильно напоминало прием в кабинете у стоматолога. Мне даже начало казаться, что мне выдирают зубы. На меня вдруг напал словесный понос. Я изо всех сил старалась компенсировать неразговорчивость своего кавалера. И провела весь вечер в страшном напряжении.

Но все-таки какой же он милый…

Фрэнк, нужно отметить, проявил себя не только невозмутимым, но и заботливым и предупредительным. Каждый раз, стоило мне уронить салфетку, а это происходило почему-то то и дело, он нырял под стол и поднимал ее. Бдительно следил за тем, чтобы мой стакан был все время наполнен. И миллион раз спросил, как мне нравится эта кухня. Откуда бедняге было знать, что я ненавижу обсуждать еду на тарелке? Я люблю сметать ее быстро и без лишних слов…

Но все-таки какой же он милый…

Наконец я нащупала тему, которая развязала ему язык: машины. Но к своей ли радости? Следующую часть свидания я была вынуждена изображать живой интерес относительно вещей, не представляющих для меня ни малейшего интереса (как же сложно подавить зевок, когда мужчина, от которого вы пытаетесь скрыть свою скуку, не спускает с вас глаз!). Когда он замолчал, я опять отчаянно искала способ заполнить паузу. И сожалела о том злосчастном вечере, когда мое внимание привлек скользящий по паркету элегантный силуэт. А ведь этот человек даже не подозревал тогда о моем существовании!

Но все-таки какой же он милый…

Когда ужин и наше первое (и скорее всего последнее) свидание подошли к концу, мне виртуозно удалось скрыть охватившее меня чувство невероятного облегчения. Он спросил меня, в настроении ли я пойти с ним сейчас на милонгу. О, это было выше моих сил. Извинившись и сославшись на жуткую усталость (это была чистая правда!), я поймала такси и поспешила захлопнуть за собой дверцу. Таким образом я уберегла себя от возможного поцелуя (ну могло же у него возникнуть такое желание?).

Но все-таки каким же он был милым…

10 мая 1998 года