Целуй и танцуй: в поисках любви в Буэнос-Айресе

Нет-нет, он не ограбил меня. Я старалась не брать с собой наличных на тренировки, а ту мелочь, которая все же у меня была, засовывала в лифчик. (Однако, учитывая то, как искусно его руки блуждали по моему телу, я не уверена, что выбрала лучший тайник.) Но дело не в том.

Я вовсе не поэтому бешусь, когда уже поздно. У меня точно помутнение рассудка! Неужели мне могла прийти в голову мысль, что я имею право демонстрировать аргентинцам танго? Какой же я бываю самонадеянной. Ведь речь идет о самой жесткой разновидности аргентинцев: танцорах танго. Да они же не дадут мне спуску. Примутся кричать и требовать, чтобы убралась вон, гринга, мой неверный шаг — и меня скормят львам. Я видела достаточно выступлений, и могу себе представить, как они откомментируют зрелище. Причем даже не возьмут на себя труд выждать и обсудить меня позже, за глаза.

— Вы видели, как у нее заплетаются ноги? — будут они толкать друг друга локтями.

— О чем только Чино думал, когда выводил ее на сцену? — станут хихикать другие.

— Что за техника?! Смотреть больно… Уж лучше никакая, чем такая!.. — пригвоздят меня к позорному столбу третьи, чтобы добить окончательно.

Теперь я знаю, что такое страх сцены. И, клянусь, с этого момента я всегда буду сочувствовать тем, кто страдает от этого недуга!

21 февраля 2000 года

«Если уж моя техника будет освистана, так хоть по крайней мере мои новые стильные туфельки из пурпурной замши пройдут на ура!» — единственная мысль, которой я утешалась перед выступлением.

Я поинтересовалась у Чино, не нервничает ли он.

— С чего бы? — ответил мой партнер.

Никогда я не чувствовала себя столь одиноко!

И вот ведущий пригласил танцоров на площадку. Ему необычайно приятно объявить сегодня, что Чино окажет всем огромную честь и представит сегодня их вниманию свой новый номер (жаркие аплодисменты)… Он будет танцевать с очаровательной, но пока еще неизвестной им партнершей. Не могли бы уважаемые зрители оказать теплый прием дебютантке? (Сдержанные аплодисменты.)

Я решила предстать гречанкой. Так, подумала я, мне удастся уберечь от нападок мою технику. Гречанка — это не гринга или, второй вариант, янки. О том, чтобы представиться как инглеса, речи даже не шло, ибо невозможно придумать ничего менее сексуального, чем танцовщица танго из Англии. Если слова «Англия» и «танцовщица танго» еще не являются оксюмороном, то им стоило бы ими стать. Разве что Салли Поттер тут исключение. Вопреки этническому дефекту она проделала исключительную работу в «Уроке танго»! Правда, и любая другая девушка смотрелась бы изумительно рядом с Пабло Вероном, даже я… Так на чем мы остановились? Ах да…

Мне жутко хотелось в туалет. И требовалась подпорка для ног, они совсем онемели. Не самое подходящее время, если меня вдруг разобьет паралич, подумала я. Но каким-то чудом я все-таки очутилась посреди танцпола с Чино. В зале воцарилась тишина, все замерли в ожидании. Свет ослеплял, так что я почти не видела Чино. И было ужасно жарко. Это просто замечательно, что мое платье оказалось такое короткое.

Едва Чино заключил меня в объятия, я почувствовала, что его бьет дрожь. Или меня? Ладно, кто бы из нас ни трясся, болезнь явно была заразной. Мы трепетали, как два листочка на осеннем ветру. Если он сейчас спокоен, то хотела бы я на него посмотреть, когда он взволнован. И интересно, неужели его так же трясло, когда направлял на кого-то свою пушку? Сомневаюсь что-то. Вооруженное ограбление не так страшит, как сцена. Да и риску меньше.

Заиграла музыка. Это была совсем другая мелодия, не та, под которую мы с ним репетировали. Возможно, потому и танго наше было совсем другим. Ни он, ни я этого не ожидали. Но нам удалось выдержать испытание. Во всяком случае, мне так показалось. Моя душа взлетела, словно воздушный шар, и наблюдала за представлением с безопасного расстояния. Но к концу танца она перестала воображать и спустилась вниз, желая присоединиться к нам, что как раз совпало с аккордом… Толпа зрителей приветствовала нас, и я обнаружила, что сижу на коленях Чино в сентада, а мои ноги обвились вокруг его бедра.

Принимая во внимание все вышеперечисленное, представление могло пройти значительно хуже. Чино был счастлив. Даже дрожать перестал. И, я еще не успела с него слезть, выдохнул мне в ухо, не хочу ли я подготовить еще одно выступление. С ним же. Можно было ожидать, что я усвоила урок. Однако я почему-то ответила: «Да!»

25 февраля 2000 года