Целуй меня (ЛП)

«Рендж Ровер» с ревом срывается с места и уносится в пустыню. Я не отстаю. К погоне присоединяется машина Рафаэля. Пулеметные очереди непрекращающимся потоком пуль разбивают стекла задней двери машины Николая, превращая ее в решето. В какой-то момент шина на одном из колес взрывается, отчего автомобиль подбрасывает в воздух, швыряет в сторону, и он, несколько раз перевернувшись, снова встает на колеса. Сжав в руке пистолет сорокового калибра, я открываю дверцу. Джио и Рафаэль встают с двух сторон от меня. Вытянув руку, я стреляю в водителя, и, схватившись за голову, прихвостень Николая падает лбом на руль. Второй, судя по всему, уже мертв. Рафаэль подходит к задней двери, берется за ручку и смотрит на меня.

Я выхожу вперед, поднимаю руку с пистолетом и киваю ему. Рафаэль рывком распахивает дверь, и из машины вываливается Николай. Поначалу мне кажется, что этот урод мертв, но потом он стонет и делает попытку отползти — кусок дерьма, не вызывающий у меня ни малейшего сочувствия. Будь на то моя воля, я привязал бы его буксирным тросом к машине и притащил бы Уне, чтобы она могла самолично прикончить ублюдка, но он может издохнуть по дороге. А убить его должна именно Уна — слишком многое Николай у нее отнял.

Со всей силой я пинаю его в живот, и урод заваливается на спину, хватая ртом воздух. Подняв руку, он прикрывает от солнца глаза в попытке посмотреть на меня. Его костюм покрыт пылью, текущая из разбитого носа кровь капает с подбородка.

— Николай Иванов, — говорю я с кривой усмешкой, наклоняюсь и рывком поднимаю его на ноги. Он покачивается, но Джио подхватывает его, не позволяя упасть. — Падение с пьедестала довольно болезненно.

— Неро Верди, — отвечает он и смеется. — Ты зашел слишком далеко. Живым из страны тебе не выбраться.

— Да? И кто же меня остановит? — я поднимаю брови, а потом приставляю ладонь к уху, словно прислушиваясь. — Что-то никого не слышно. Ой, подожди. Наверное, это потому, что никто не придет тебя спасать. У тебя нет союзников, Николай.

Он скрипит зубами.

— Мне не нужны союзники. У меня есть армия. Моя «Элита» прикончит тебя, и твой ребенок станет моим.

Рука сама тянется к пистолету, но я сдерживаюсь и просто бью его в живот. Удар получается настолько сильным, что воздух из легких Николая вырывается со свистом. Джио удерживает его, не позволяя упасть, а я подхожу ближе, обхватываю рукой горло, приближаю свой рот к его уху и тихо говорю:

— Пока мы с тобой сейчас разговариваем, бойцы твоей «Элиты» умирают. Их убивают свои же… Твои лучшие из лучших. Ты сделал Уну настоящим чудовищем, — я делаю шаг назад.

Льдисто-голубые глаза Николая гневно сверкают, и он снова скрежещет зубами.

— Я сделал ее сильной. Я сделал ее лучшей…

— Твою мать! Да ты просто сломал ее! — выкрикиваю я, теряя самообладание. Схватив за лацканы пиджака, я приподнимаю Николая над землей. — Но твоя правда. Ты сделал ее сильной, — я всматриваюсь в этот бездушный взгляд. — Достаточно сильной, чтобы покончить с тобой.

Он усмехается.

— Уна моя. Она всегда будет такой, какой я ее сделал, — на его губах появляется безумная улыбка.

— Вот тут ты ошибаешься. Уна — моя. Ребенок, которого она родила, мой, — я отталкиваю Николая от себя. — Сейчас ты сам увидишь, что происходит, когда кто-то пытается завладеть тем, что принадлежит мне.

Я киваю Джио, и тот тащит Николая к машине, пока я не нарушил своего слова и не прикончил этого психа собственноручно.

Джио заталкивает его в салон, по соседству к нашему стрелку, который теперь сидит на заднем сиденье и держит Николая на мушке.

Рафаэль подходит и встает рядом со мной.

— Не могу дождаться момента, когда увижу это, — произносит он с улыбкой.

Наконец-то, моя маленькая жестокая королева сможет отомстить.

Глава 34

Уна

Я сижу в кабинете Рафаэля и жду. В доме слышатся отдаленные звуки выстрелов, но я не знаю, за кем будет победа. Просто реальность такова, что бойцов «Элиты» очень непросто уничтожить. Дверь кабинета распахивается, я вскидываю руку с зажатым в ней пистолетом и оказываюсь лицом к лицу с Сашей, он с мрачным нетерпением смотрит на меня. Его шея и руки покрыты кровью. Ею же насквозь пропитана и черная футболка.

— Пойдем, — шумно выдохнув, говорит он.

Я облегченно закатываю глаза, вскакиваю на ноги и закидываю винтовку за плечо. Следуя за Сашей, выхожу во двор. Рядом появляются люди Рафаэля, якобы убитые мной. Открываются главные ворота, впуская на территорию два «Хаммера». Окна машин полностью затонированы. На крышах — по внушительному пулемету. Стоящий рядом со мной Саша застывает в напряженной позе. Я представляю, как ему тяжело. В его понятие о преданности не вписываются компромиссы, в отличие от моего.