Целую, Кощей (СИ)

— Верно. Кстати, кто-нибудь разбирается в чертежах да плотницком, да столярном деле?

Маша сказала своё дежурное "Фи".

— Чертежи знаю, внучек, только я больше по железу работал.

Михалыч у меня, кстати, не просто дедушка на подхвате, который закармливает меня как на убой. В молодости Михалыч был медвежатником, ну, тем, который сейфы вскрывает. Всю свою жизнь прогастролировал по Европе, а под старость, завязав, пристроился у Кощея на службе. Между прочим, и сам Кощей одно время у Михалыча в учениках числился, слесарное дело изучал. А дед мой, завязав, всё равно остался авторитетом в воровском мире. Да и вообще у всех остальных пользовался уважением. Почему я его моим дедом называю? Да он мне и правда, как родной стал. Сам он семьей так и не обзавелся, а как я сюда попал, сразу окутал меня теплом и заботой за что я ему очень благодарен и воспринимаю его как родного дедушку.

— Это… босс, мои бойцы на подхвате в натуре справятся, — Аристофан гордо задрал к потолку нос-пяточек. — Ну, типа доски постругать, попилить или еще что, это без базара.

— Отлично! Только еще всё равно надо будет мастера поискать, а то мы сами там такого понастроим…

— Тоже на месте думать будем, внучек, — рассудительно молвил дед. — А с девкой ентой Олёной, что делать думаешь?

— Даже не знаю, Михалыч. Бок о бок работать с ней душа не лежит чего-то, но Кощей велел с собой её взять да присматривать.

— А мы, внучек, дадим ей жуть какое важное задание, — дед снова захекал. — И пусть в сторонке от нас крутится, работу свою делает.

— Ну, вариант.

— Про Калымдая, Федь, не забудь у Кощея-батюшки вызнать.

Я вспомнил Гюнтера и содрогнулся.

— Деда, а давай ты сам к Кощею сходишь? У меня еще столько дел…

Маша фыркнула, дед хихикнул, а Аристофан впечатал кулак в ладонь:

— Давай, босс, я с тобой схожу в натуре?

— Деда?

— Ой, Машенька, внучка, смотри, как Феденька наш засмущался! Ну, чисто красна девица перед свиданием!

— Вы, дедушка Михалыч, ничего в романтической любви не понимаете. Два галантных кавалера, это же такой шарман…

— Да ну вас… — я обиделся. Ну, сколько можно меня этим Гюнтером подкалывать?

— Ладно, внучек, схожу я к Кощею.

— Ладно…

— Но если что передать своему хахалю надумаешь, письмишко там надушенное али цветочек аленький, то ты только скажи…

— Михалыч! Иди ты!..

— Иду, внучек, уже бегу.

— И кстати пока все здесь. Ремонт…

Договорить я не успел. Михалыч громко хлопнул дверью, Маша умчалась в свою комнату, Дизель заковылял в генераторную, а Тишка да Гришка так и остались висеть внутри его грудной клетки, отчаянно цепляясь за ребра, но успевая при этом корчить мне рожицы. Один Аристофан не двинулся с места, только вздохнул.

— А всё равно ремонт будем делать! — проорал я в воздух, а потом, уже сбавив тон, сказал Аристофану: — Ладно, готовь своих бойцов, завтра отправляемся.

— В натуре всех?

— Ага. Раз там стройка века намечается, то лишним никто не будет.

Аристофан ушел, а я не успел сесть за компьютер, как снова отворилась дверь. Вернулся дед, да не один.

— Калымдай! — обрадовался я. — А тебя, какими ветрами к нам занесло?

— Здравия желаю, господин генерал! — Калымдай протянул мне руку.

— Вольно, майор. Отставить эти армейские штучки и садись, давай, садись!

Калымдай, улыбаясь, сел за стол и потянул из своего походного рюкзака бутылку коньяка. Вторую, третью, четвертую…

— Ого! Ты что это затеваешь, дружище?

— Ну, за встречу. А потом, за звание мое новое я так и не проставился.

— Уважительная причина! — одобрил дед. — Тишка, Гришка! Подь сюды, проказники!

Тишка да Гришка выросли как из-под земли и вытянулись перед дедом по стойке смирно. Прямо в тему, если бы Тишка не показал мне язык, а Гришка — Калымдаю.

— Вот что, оглоеды, сейчас бегите живо на кухню и попросите у Иван Палыча еды для маленького застолья. Да уважительно просите, архаровцы, с поклонами! И если будет у него желание, пусть тоже к нам присоединяется. Всё ли поняли? Тогда марш!

— Машуля! — крикнул я. — Смотри, какой гость к нам заявился!

Маша опасливо выглянула из своей комнаты, очевидно подозревая, что я под выдуманным предлогом опять заведу речь о ремонте, но увидев нашего майора, радостно взвизгнула и повисла у него на шее:

— Ах, какой шарман, шевалье Калымдай! Как я рада вас видеть, мон ами!

Когда первые эмоции от встречи слегка стихли, я спросил у Калымдая:

— А ты к нам как попал-то?

— Да я же отпуск получил внеочередной за то наше дело с Вельзевулом. Ребята мои по домам разошлись, а я потыкался немного в Орде, ну не моё это, не могу уже я с ними, да и подался сюда вас проведать. А после, может, еще куда направлюсь.

— Ну и отлично! Только мы завтра на новое задание уходим. В Лукошкино.

— Да ну? А что там приключилось? Если не секрет, конечно.

— Для тебя — не секрет. Большое дело там затевается, долго объяснять, но первоочередную задачу скажу. Надо у Гороха чертежи тайные, военные выкрасть.

— Вот как? — он задумчиво забарабанил пальцами по столу. — А меня с собой не возьмёте?

— Серьёзно? Было бы здорово, Калымдай, но ты же в отпуске.