Целую, Кощей (СИ)

С Максимилианом в дороге было не скучно. Иногда он доставал своей болтовнёй, но в целом рассказывал интересно и буквально обо всем на свете, так что я и не заметил, как пролетели эти пара часов до поместья Зубовых. А поместье, надо сказать, было не самым огромным, хотя по местным меркам считалось вполне зажиточным. По пути мы проехали только через одну деревеньку в двадцать-тридцать изб, а это совсем не малое поселение в этих местах, а всего таких деревень было у бояр Зубовых три. Не Рокфеллеры, но и бедствовать им не приходилось. Ага, а вот и сама усадьба. Вполне приличный такой трехэтажный терем, довольно длинный, да еще и куча маленьких построек вокруг. А вот забора в обычном понимании тут не было. Невысокое такое ограждение, а-ля "по газонам не ходить" и всё.

Меня наверняка заметили издалека, потому что когда я слез с коня, оставив его за спиной и поднявшись на невысокое деревянное резное крыльцо, постучал в дверь, мне открыла сама Варя.

— Привет, Варюш! — я протянул ей розу. — Пошли в кино?

— Куда пошли? — удивилась Варя, зарываясь носиком в розу.

— В кино. Это такое развлечение. Когда девушка встречается с парнем, то они ходят вместе в разные места. Ну и в кино тоже.

— Ты что, ополоумел, Федька?! Развлечься со мной приехал?! Ты меня еще на сеновал позови!

— Ой, нет, Варюш, нет! Это я не так выразился, извини! Ничего такого, ты не думай. Просто кино, это… Не я объяснить так не смогу. Пойдем, сядем где-нибудь, я покажу тебе, что это такое.

— Варвара Никифоровна, — над моим плечом зависла морда Максимилиана, — я прошу прощения, мне крайне неловко обращаться к вам с просьбой, а нельзя ли мне, пока вы с Федором Васильевичем будете… Что с вами?.. Федор Васильевич, мне кажется, ваша дама сейчас в обморок упадёт.

Это я уже и сам заметил. Варя, широко открыв глаза, часто крестилась и тихо сползала по двери вниз. Я подскочил к ней и, подхватив за талию (ух, класс!), не дал ей осесть на крыльцо:

— Варюш, да это конь такой говорящий, не пугайся! Вот познакомься, его Максимилиан зовут и он очень хороший.

— Максимилиан, — подтвердил Максимилиан, куртуазно шаркнув копытом. — Уж простите, уважаемая Варвара Никифоровна, что я своими необдуманными действиями вызвал у вас столь негативную реакцию. Заверяю вас, что Федор Васильевич, совершенно не погрешил истиной, назвав меня хорошим.

— Говорящий… — протянула Варя, высвобождаясь к моему великому сожалению от моей дружеской поддержки. — Ой, правда, что ли?! Как здорово!

— Спасибо, Варвара Никифоровна, — поклонился конь. — Однако же, возвращаясь к моей просьбе и совершенно не желая мешать вашей беседе с Федором Васильевичем, позволительно ли будет мне попастись вон на том лужку? Проголодался, знаете ли, за долгую дорогу, как ни неловко в этом признаваться.

— Ой, ну конечно, господин Максимилиан! — захлопала в ладоши Варя. — Кушайте на здоровье! А хотите, я прикажу вам овса подать?

— Весьма любезное предложение, Варвара Никифоровна! — обрадовался Максимилиан. — Если это конечно, не затруднит вас.

Достал этот конь! Я уже и словечка вставить не мог из-за его галантной болтовни!

— Максимилиан! — зашипел я на коня, когда Варя скрылась в доме чтобы распорядиться на счет овса. — Ты чего делаешь-то?! Кто тут вообще на свидание пришел я или ты?!

— Ох, простите, Федор Васильевич. Виноват. В последнее время мне редко удается завести интересную беседу, вот и обрадовался новому и, позвольте заметить, очаровательному собеседнику в лице вашей чудесной Варечки.

— Хм-м… Короче, Максимилиан, не мешай. Лады?

Две хихикающие девушки вынесли деревянное корыто с овсом и поставили его возле крыльца. Когда Максимилиан принялся за еду, а девушки скрылись в доме, я спросил у Вари:

— Варюш, а что это у вас за беседка такая необычная около речки?

Беседку я сразу заприметил, когда подъезжал к усадьбе. Она совершенно не вписывалась в местный пейзаж, хотя в моё время подобные часто ставили и на дачах, да и везде, где только можно было. Симпатичная такая, резная и что самое приятное для меня — сплошь увитая каким-то растением кажется, хмелем. Со стороны смотрится миленько, а что там внутри творится, не видно.

И нет! Это я вовсе не для этого самого туда Варю позвать хотел! Не надо тут пошлости разводить. Вы можете думать, что хотите, а я, при самом благоприятном исходе, планировал сегодня только подержать мою девушку за руку и всё. Только в эти времена даже такое невинное действие воспринималось как разврат в чистейшем виде. А так хотя бы нас там никто не увидит и вдруг мне повезет.

— А это тятенька для маменьки поставил еще давно, — ответила Варя и вздохнула. — Мама часто там сидеть любила в теплую погоду.

— Пойдём?

Я подхватил корзинку, и мы побрели к реке.

— А что это ты за корзинку с собой таскаешь? — спросила Варя.

— А это тебе наш главный повар Иван Палыч передал вкусненького, — помахал я корзинкой. — Кстати во время этого самого кино, обычно и жуют что-нибудь небольшое и вкусное. Обычай такой.

— Небось маринованные собачьи уши, — наморщила носик девушка. — Или отрубленные пальцы покойников, да?