Целую, Кощей

Я с радостью отметил, что еще там, в монастыре, под бесформенным монашеским балахоном мне и правда, вовсе не привиделась очаровательная фигура моей древнерусской богини. Варя оказалась девушкой именно тех форм, которые волновали меня, наверное, еще с пятого класса среднеобразовательной школы. Мой взгляд всегда скользил не останавливаясь по девушкам модельно-изможденной внешности, но Варя просто очаровывала своей женственностью и ласкала взор соблазнительными выпуклостями в нужных местах и пропорциях так, что я смело мог назвать ее своим идеалом. И назвал. Мысленно. А потом вспомнил, что дышать всё-таки нужно и со всхлипом втянул воздух в лёгкие.

– Ах, какой шарман! – всхлипнула вместе со мной Маша, смахнула несуществующую слезинку и исчезла за воротами, которые тут же захлопнулись и этим совершенно не романтическим звуком немного привели меня в чувство и мы с Варей отправились на романтическую прогулку.

Верите? Ну и правильно делаете, что нет. С романтикой я пролетел.

Мы молча, неторопливо шагали бок о бок и я никак не мог начать разговор.

Я же даже не поздоровался! Сейчас поздороваться? За тормоза точно примет – и двух кварталов не прошли, как я вспомнил о приличиях. Спросить, как она устроилась? А вдруг она это воспримет как намек, что я сам себя хвалю, обеспечив её жильём и вытащив из монастыря? Или все-таки поздороваться сначала? А может ей мороженое предложить? Хотя какое тут мороженое? Ну, петушка на палочке, они тут вкусные… Идиот! Да что же происходит?! Ну не первое же у меня свидание?! Раньше-то я с девушками без стеснений болтал! Вот и сейчас возьму и скажу… Что? Думай, думай! Что можно сказать?

Но все слова словно пылесосом вытянуло из головы, а те, которым удалось зацепиться за нервные окончания и всё же остаться в голове, были такими, что и пылесос на них не позарился бы.

Но тут моё солнышко-Варя сама прервала затянувшееся молчание. Она вдруг остановилась, повернулась ко мне, задрала очаровательный носик и очень серьёзно спросила:

– Значит Кощей?

Блин… Блин, блин, блин!!! Маша все-таки проболталась.

Ну что я мог сказать на это? Гордо расправив плечи, выпрямив спину и втянув живот, я собрал всю смелость в кулак и решительно произнёс:

– Здравствуй, Варюш…

Как она на меня посмотрела? Ну не как на идиота, точно. На идиотов обычно смотрят с жалостью, с пониманием, а я сейчас и на идиота-то не тянул.

– И тебе здравствовать, господин Захаров, – все-таки ответила она. – Или правильно – господин Статс-секретарь?

– Правильно – Федя, – буркнул я.

– Федя там был, в монастыре, – вздохнула девушка, – когда я еще не знала, кто хозяин твой.

– Ну, ты чего, Варь? Ну, какая разница на кого я работаю?

– И Варя в том монастыре осталась, – горько произнесла она. – А здесь уже боярская дочь, Варвара Никифоровна Зубова, верная слуга царю нашему, Гороху. А ты, господин Статс-секретарь – слуга Кощею.

– Да фиг с ними, с Горохами и Кощеями! Я так спешил к тебе, Варь… Так увидеть хотел…

– Не следует нам больше видеться, – Варя отвела взгляд. – Спасибо тебе господин Захаров, что позаботился обо мне, милосердие проявил. А деньги, что на меня потратил, я тебе как есть верну, не переживай.

– Варь…

Она вдруг всхлипнула, резко развернулась и быстрым шагам стала удаляться от меня, а потом и вовсе побежала. А я остался стоять, как тонкая березка во поле чистом. Ладно, ладно… Как дуб. Только не могучий, а тупой.

– Вот так оно ить в жисти-то бывает, внучек… – раздалось за спиной.

– Михалыч? – я даже не обернулся, продолжая смотреть туда, куда убежала Варя.

– Пошли, милай, – потянул меня за рукав сюртука дед. – Пошли, Федя…

– В кабак, – я резко развернулся и зашагал в сторону гостиницы. Напьюсь. Вот возьму и напьюсь.

– В кабак… – повторил дед, поспешая за мной. – Не поможет тебе водка-то сейчас, внучек.

– А что поможет?

– А время, внучек.

– Угу… Вот скажи, деда, ну чего ей надо, а? В монастыре я хороший был, а как узнала на кого я работаю, так сразу плохой стал. Вот нормально это?

– И не говори, внучек.

– Да не всё ли равно на кого я работаю? Ну, может и не всё, но хотя бы выслушать она меня пыталась? Нет!

– Верно, внучек.

– Сразу давай свои претензии выдвигать!

– Бабы, они такие, внучек.

– Во-во! Я же не доброй волей пошёл на службу к Кощею!

– Истинно, внучек.

– Да и не убиваю я, не граблю! Сижу с бумажками копаюсь или тут за делами присматриваю, а она сразу – «Кощей, Кощей»! – Я остановился и повернулся к деду. – И чего ты мне всё время поддакиваешь, а?!

– Могу и по заднице врезать, внучек, если понадобится.

– Мне? За что?! Я-то тебе, чем не угодил?

– А нытьём своим, внучек, – Михалыч ткнул меня пальцем в грудь. – Что ты сопли распустил, как дитя малое? Девка тебя оттолкнула? А ты борись за неё! Нужна она тебе? Добивайся!

– Легко тебе говорить…

– Легко, внучек, ох как легко. Дедушка-то у тебя никогда не любил, по девкам не страдал, серенады им под балконами не пел, так черствым сухарём и прожил жизнь.

– Ну чего ты, дед?..