Целую, Ларин

Я сел за стол и нажал кнопку «PLAY». Миниатюрная кассета бесшумно закрутилась, и через несколько мгновений из динамика полился диалог двух моих знакомых:

«Да, слушаю…»

«Юрий Сергеевич, здрасьте. Это Миша Корнеев, из голубого ларька. У меня есть кое-что. Вы бы не посмотрели?»

«Подожди секунду».

Послышался шелест страниц.

«Сегодня в пять. У меня не будет клиентов».

Загудела бормашина. Вероятно, Жанночка наяривает кому-то по зубкам.

«Алло, Юрий Сергеевич, еще одно… Надо бы добавить… Инфляция».

«Придешь, проговорим. Все, у меня работа», Бормашинка визжала с перерывами, выстукивая по челюстям несчастного зубовладельца азбуку Морзе. Ее визг прервал телефонный зуммер. Юрий Сергеевич повесил трубку. Я нажал на «стоп». Вроде все ясно, ничего необычного. Но что-то тут не то. Не в диалоге, а в звуке. Непонятно, откуда появилось еще одно жужжание, в паузах между работой бормашинки. Или оно появилось сразу? Не уловил. Надо еще раз прогнать.

Я нажал на обратную перемотку, но в этот момент в мою дверь ввалился запыхавшийся Филиппов.

– Я готов.

– Да, идем.

Я остановил перемотку и выключил аппарат из сети. Потом прослушаю.

– Ну и видуха у тебя, – очень точно подметил Евгений.

Я взглянул в висящее на стене небольшое зеркало с трещиной по диагонали. Да, ничего рожа. Как меня вчера Вика пустила? Хотя она все понимает.

Трехдневная щетина из-за больной щеки, взъерошенные волосы, мешки под глазами. Типичный пьяница. А в довершение всего – одежда под стать. Старая зеленая стройотря-довская куртка со стертыми нашивками, драные, штопаные-перештопаные джинсы и синие с красным резино-вые кеды. Вообще-то, это не постоянная одежда, а своего рода маскарадный костюмчик, на случай, подобный сегодняшнему. Вполне реалистический. Этакий вечный студент-бедолага, перекати-поле, давно плюнувший на все лекции и рыщущий в поисках спиртного и приключений.

Бронежилета под моей зеленой курточкой не было. Слишком он громоздкий, поэтому сразу заметен. Для проформы я вынул из него титановую пластинку и положил ее в нагрудный карман. Сбрую-кобуру я тоже не надевал, просто засунул пистолет за ремень.

На улице нас ждал участковый – молодой парень с редким именем Иннокентий – и постовой, которого я, честно говоря, даже не знал, как звать. Оба были одеты по гражданке, но более интеллигентно, чем я.

Я кивнул ребятам, и мы двинулись в сторону рынка.

– Надолго там? – спросил Кеша.

– Не знаю. Сидим до пяти, потом прогулямся за одним хлопчиком и отбой.

Денек выдался неплохой. Уже можно было загорать, что и делали некоторые горожане, развалившись на зеленых газонах. Надо будет в выходные рвануть с Викой и Бинго куда-нибудь за город.

На рынке было довольно многолюдно, и на наше прибытие внимания никто не обратил. Мы разбежались по сторонам, обговорив, кто где будет находиться. Ларек Мишы Кор-неева стоял прямо рядом с рыночным забором, в пяти метрах от проезжей части. Это была неширокая асфальтированная дорожка, связывающая рынок с проспектом. По ней завозились товары. Во избежание пробок здесь висел знак, запрещающий парковку.

Миша в своем ларьке развешивал по веревочкам мелкий товар и периодически обозревал местность. Я отошел к пивному ларьку, что был как раз рядом с рынком, дернул маленькую для вхождения в образ и, утолив жажду, побрел к месту своей дислокации, по пути купив газетку. Что касается этого места, то выбрано оно было с подобающим мне вкусом – с него очень удобно было наблюдать, а если придется, то и задерживать.

В тени раскошного клена на ящиках сидели подобные мне ребятишки и сосали пивко. Я, конечно, имею в виду внешний облик граждан, а отнюдь не внутренний. Кое-кто пил пиво из банок. Только не из металлических, фирменных, а из отечественных, стеклянных. Естественные надобности оправлялись тут же, под кленом.

Я отыскал свободный ящик и пристроился к любителям пива, обсуждающим проблемы внутриполитической жизни. Это сейчас самая модная тема. Обсуждение, в основном, сводилось к тому, что всех надо ставить стенке. Я вступил в беседу и заявил, что пора не только ставить к стенке, но и вешать, за что тут же получил банку с пивом. Я вежливо отказался, но, все равно, стал в компании своим человеком.

С политики разговор плавно перешел к воспоминаниям о том, кто сколько и где выпил. Время потекло. Стрелка рыночных часов приближалась к часу дня. Минут через десять я вполне освоился в обществе, благо интеллектуальный потенциал говорящих был на вполне подходящем уровне.

– Ларин, я всегда знала, что ты этим кончишь.

Я поднял голову. В трех метрах от меня на дорожке стояла Ирка Соловьева, моя бывшая сокурсница и любовь. Правда, может, она уже и не Соловьева сейчас, но для меня она навсегда так и останется Соловьевой. Она выглядела все также эффектно, как и на первом курсе института, и ее не портил даже презрительный взгляд, испепеляющий меня. Последний раз я видел ее лет шесть назад, в метро. Я не знаю, кто она сейчас и с кем, как, впрочем, и она ничего не знает обо мне. Вернее, не знала.

– Ты неудачник, Ларин. Если есть судьба, то я должна благодарить ее за то, что не связалась с тобой…