Целую ручки

— Я, я! Но этот Денис-Вася как-то объяснил, почему тебя расспрашивает?

— Как-то объяснил.

— Как? — терял терпение Игнат.

— Не помню. Он еще внуку задачку помог решить.

— Ты, говорят, внука в честь меня назвала?

— Разбежалась! Внука Яшкой зовут. А у тебя к старости мантия величия?

Последнее выражение Оксана подхватила у дочери. Та ругала мать за то, что балует Яшу, у которого уже мания величия развивается. Манию Оксана переделала в мантию и вставляла выражение по каждому поводу, например, когда внук подолгу торчал в туалете — мантию величия высиживал.

— Оксана, помоги мне найти человека, который к тебе приходил.

— А чего искать, он сказал, что твой друг.

— Вот как! Он оставил визитку, свой телефон?

— Нет. Пятьсот рублей внуку на конфеты оставил. Мой охламон такой пронырливый! — не без гордости говорила Оксана. — Всегда найдет, где урвать. По нынешним временам полезное качество. И в спорте Яшка делает успехи…

— Рад за него, — перебил Игнат. — Значит, ты не знаешь, где искать того визитера? — уточнил Игнат.

— Не знаю. А зачем тебе?

— Бывай здорова! — не ответил, попрощался Игнат. С Леной Храпко он разговаривал другим тоном.

— Здравствуй, Лена! Извини за столь ранний звонок, он вызван крайней необходимостью. Это Игнат Куститский.

— О!

— Я жив, здоров, — поспешил заверить Игнат, — и слухи о моей смерти сильно преувеличены. Но до тебя они докатились?

— Да.

— К тебе приходил некий человек и расспрашивал о наших с тобой отношениях, о… — запнулся Игнат, — о ребенке?

— Приходил.

— И ты ему выдала свою версию?

— Ничего я ему не выдала и говорить отказалась.

— Но все-таки пустила в дом?

— Он представился твоим другом, передал наследство для Кати — тысячу долларов.

— Ничего я ей не передавал!

— Вернуть?

— Нет. Лена, извини! Если вы нуждаетесь, я готов…

— Не нуждаемся. Мне, наверное, следует поздравить тебя с воскрешением, но язык не поворачивается. Я тебя давно похоронила, Игнат, и это общение…

— Еще секунду, Лена! Я разыскиваю человека, который врал про мою смерть и собирал информацию. Его зовут Денис или Василий.

— Антон.

— Что?

— Его зовут Антон.

— Опиши его, пожалуйста!

— До тридцати лет, среднего роста, напористый, бесцеремонный, с молочными зубами.

— То есть?

— Он думает, что может вцепиться намертво, но ошибается, зубы у него еще молочные. Антон сказал, что пишет заказанную вдовой книгу о тебе.

«Что и следовало ожидать», — подумал Игнат.

— У тебя есть координаты этого Антона?

— Нет. Ты узнал все, что хотел?

— Да, спасибо, Лена!

Она не торопилась вешать трубку и через паузу задала вопрос, давшийся ей не без труда:

— Не хочешь спросить о Кате?

— Нет, прости! У меня ведь тоже свое внутреннее кладбище, которое не хочется ворошить. Кстати, — не удержался от хвастовства и от упрека Игнат, — два года назад у меня родился сын, совершенно здоровый.

Лена отключилась, не прощаясь.

Игнат встал и прошелся по квартире. Хотелось кофе. Отсутствие в доме кухни раньше он воспринимал как блажь Полины, в общем-то простительную, потому что ему самому требовалось следить за весом, не толстеть. Но теперь нежелание на трехстах квадратных метрах выделить место кофеварке или электрическому чайнику казалось ему издевательством жены. Чайник есть в каморке домработницы Любы, там и кофе растворимый может найтись. Комната Любы не имела окна, походила на неширокий пенал. С одной стороны стоял узкий диванчик, на котором Люба ночевала, когда хозяева уезжали в отпуск, и шкафчик для одежды. По противоположной стене шли полки с запасом моющих средств, туалетной бумаги и прочих хозяйственных товаров. Здесь Игнат и нашел чайник, дешевый кофе и сахар.

Он наполнил чайник в ванной, принес в гостиную, поставил на журнальный столик, включил вилку в розетку. Посуды в доме не было. «Начинается с чашечки чая, потом к ней печенье, конфетка, и пошло-поехало, — говорила Полина. — Никаких сервизов и чаепитий!» Гостям предлагалось только спиртное. Воспользоваться кружкой Любы Игнат побрезговал, развел кофе в стакане для виски. Немилосердно испачкал стол, рассыпав сахар, который прилип к луже растаявшего льда из мокрого носового платка. Беспорядок на обычно идеально чистом столе доставлял Игнату удовольствие. Он ждал, когда кофе остынет, помешивал в стакане трубочкой для коктейлей.