Цемах Атлас (ешива). Том второй

Других сынов Торы начал мучить извечный вопрос о праведнике, которому плохо[194]. У фанатично-богобоязненных парней сразу же находился готовый ответ: «Праведники несут наказание за грехи своего поколения»[195], и Генех-малоритчанин ушел из жизни из-за чужих грехов. Но тех парней, которые не были настолько наивны, этот готовый ответ не удовлетворял. Некоторые из них высказывали претензии к Провидению, а другие искали виновного поближе. Как пересохшая река открывает на своем дне кривые острые камни, так и ешиботники, выплакав все слезы по усопшему, проявили свою ненависть к больному гомельчанину. Он — виновен!

Ешиботники вспоминали о том, что этот «миляга Даниэл», как когда-то называл гомельчанина глава ешивы, стал жмотом и занудой еще до хирургической операции. А лежа в больнице, этот «милый человек» стал невыносимым педантом. Он — и Генех-малоритчанин! Какое между ними может быть сравнение?! Никакого сравнения и ни малейшего подобия! Даниэл-гомельчанин не отличался ни талантом, ни постоянством в учебе. Он не был по-настоящему богобоязненным и, уж конечно, не обладал высокими моральными качествами. Полное ничтожество! И ради такой душонки должен был пожертвовать собой Генех-малоритчанин?!

Самим себе ешиботники тоже не делали скидок: как могли старые товарищи по ешиве, изучившие вместе с Генехом-малоритчанином все шесть разделов Мишны, допустить, чтобы он пообещал своей квартирной хозяйке жениться на ее дочери? Нет сомнения, что из-за этого своего обещания он жутко страдал. Поэтому он за пару дней до Пурима сильно плакал посреди молитвы «Шмоне эсре», а в праздник Пурим вечером так много плясал, чтобы забыться.

— Это был такой принц Торы, а мы оставили его на произвол судьбы! — корили себя ешиботники.

Еще резче они высказывались по поводу Даниэла-гомельчанина. Такой человечишка никого не способен любить, даже если ему до смерти этого захочется. Чтобы полюбить кого-либо «любовью, не зависящей ни от чего»[196], надо ведь в этом человеке чем-то восхищаться. Но если ты мелкий человечишка, который сам ничего не достиг, то и в ближнем ты не найдешь ничего восхитительного, за что можно было бы полюбить его. С Даниэлом-гомельчанином же беда еще больше. Если бы он хоть осознавал, что он карлик, то, может быть, мог бы выглядеть хоть чуточку выше, приподнимаясь на цыпочках; но он даже не знает, что он — ничтожнейшая душонка! Говоря так, ешиботники показывали пальцами, как мал Даниэл-гомельчанин, и при этом их совершенно не волновало, что они занимаются злоязычием. С ними что-то произошло, как будто он всех одурачил; не только их, но даже и ангела смерти. Тысячеглазый ангел, видимо, не разглядел подмены.

Глава ешивы потребовал, чтобы товарищи по учебе зашли к больному узнать, как у него дела. Но ешиботники содрогнулись, как человек, на которого плеснули грязной водой. Вскоре квартирная хозяйка сама пришла к главе ешивы, крича, чтобы из ее дома забрали Даниэла-гомельчанина. Она и ее дочери видеть его больше не могут. Они думали, что он не перенесет смерти своего товарища, а он только пуще прежнего дрожит за свою жизнь, стал еще недружелюбнее и придирчивее. Раввинше и самому раввину пришлось долго объясняться с этой еврейкой, уговаривать ее, пока не добились, чтобы она хотя бы на какое-то время согласилась оставить у себя гомельчанина. Но квартирная хозяйка выдвинула условие, что ни она, ни ее дочери не будут ходить за ним. Больной, сказала она, все это время не был так болен, как притворялся, а с тех пор как ему стало некем помыкать, вполне справляется сам.

Однако скоро до ешивы дошел слух, что квартирная хозяйка и ее дочери занимаются гомельчанином еще больше, чем прежде. Даже парни, не слишком хорошо разбиравшиеся в мирских делах, сразу догадались о расчете квартирной хозяйки, чтобы вместо Генеха-малоритчанина ее зятем стал Даниэл-гомельчанин. Для нее это была бы еще лучшая партия. Ведь у малоритчанина был порок сердца, и ее дочери приходилось бы все время бояться за его жизнь, а гомельчанин, в сущности, здоровый парень, только из-за операции на слепой кишке к нему прицепилась какая-то занесенная болячка. В последнее время ему день ото дня все лучше и лучше, и жена сможет спокойно прожить с ним свои годы.