Цена бесчестья

Я умею хранить тайны, — недовольно заметил Дронго. Он проверял полки, обращая внимание на записки или документы. Под бельём лежал небольшой пакет. Он достал его. Там были какие-то записи. Везде по четыре цифры. Ну конечно. Это шифры её кредитных карточек. Только женщина может сделать такую глупость. Написать все это на бумаге и оставить в шкафу. Здесь же лежали её метрика и дипломы о среднем и высшем образовании. Судя по всему, училась она везде на «отлично», в том числе и в двух институтах, которые успела окончить. Рядом лежала продолговатая коробочка красного цвета. Он осторожно достал её, открыл. И увидел часы. Осторожно вытащил их. Тоже «Шопард»? Нет, это другая модель. Часы от Делано. Такие часы делаются в количестве полутора тысяч экземпляров. Обычная для часов этой марки полуцилиндрическая форма коробки, которая сама по себе большая ценность. Такие часы в форме бабочки, инкрустированной бриллиантами, стоят более сорока тысяч долларов. Гораздо больше. Интересно, кто мог сделать ей такой подарок? Очень интересно. Нужно будет узнать об этом у Бориса Самуиловича. И самое интересное, что часы тоже не взяли. Это уже совсем плохо. Значит, она была приговорена людьми, для которых цена не имела значения. И любые деньги тоже не имели никакого значения. Он осторожно захлопнул коробочку и положил часы на место.

— Позвоните ещё раз Борису Самуиловичу, — попросил Дронго.

Аслан Танеев согласно кивнул и достал аппарат. Набрал номер и передал телефон Дронго.

— Извините, что беспокою вас так поздно, — сказал Дронго, услышав знакомый голос, — вы знали всех ухажёров Веры Логутиной?

— Возможно, что не всех, — осторожно ответил Каплунович, — а почему вы спрашиваете?

— Я нашёл часы от Делано, пояснил Дронго, — в фирменной упаковке. Очевидно, подарок. Вы не знаете, кто мог сделать ей такой подарок?

— Только не я, — рассмеялся Борис Самуилович, — я, конечно, хорошо к ней относился, но такие подарки я могу сделать только жене. Сколько стоят такие часы? Тысяч тридцать?

— Я думаю, около пятидесяти. Во всяком случае, более сорока.

— Нет, нет. Никто не мог сделать Вере такой роскошный подарок. Никто из её окружения.

— А её бывший ухажёр?

— Саша Линдт? Никогда в жизни. Во-первых, он достаточно расчётливый и аккуратный человек. А во-вторых, у него просто не было таких шальных денег. Он, конечно, богатый человек, я думаю, даже миллионер, но часы за пятьдесят тысяч он бы не стал дарить никогда в жизни. Ездил по Москве на подержанном «БМВ» десятилетней давности. Нет, он не любил подобной роскоши. У прибалтов свои понятия о подарках. Цветы, парфюм, небольшое колечко, ничего лишнего. Такой купеческий размах — свойство восточных мужчин или наших нуворишей. Надеюсь, я вас не обидел?

— Нет. Я начинаю думать, что вы крупный специалист именно по восточным мужчинам.

— Смешно, — согласился Каплунович. Но голос у него был достаточно серьёзный. — Где лежат эти часы? Я их не находил.

— Вы тоже смотрели в шкафу?

— Конечно. Я сначала все сам осмотрел, а потом уже вас пустил. Или вы думали, что могло быть иначе?

— Нет. Они лежат в шкафу, за бельём. Вы просто невнимательно смотрели.

— Возможно. Спасибо, что предупредили. Приеду и заберу эти часы. Такую роскошь нужно хранить в сейфе или в другом месте. Если ещё вам понадоблюсь, звоните в любое время.

— Надеюсь, про часы я могу спросить у вашей жены?

— Я сам у неё узнаю. Вы знаете, о чем я подумал? Будет лучше, если вы отдадите эти часики Аслану. Пусть он мне их привезёт, когда вы закончите. Я думаю, так будет правильно…

— До свидания, — разозлился Дронго. У него было такое ощущение, словно он ограбил несчастную хозяйку, конфисковав для её родственника эти часы.

Он сунул коробку в руки Аслану Танееву и прошёл к кровати, чтобы осмотреть тумбочку, в которой могли быть интересующие его документы. Но в тумбочке хранились только её кремы, различные тюбики, какие-то лекарства, по большей части от головной боли. Была и коробка противозачаточных пилюль. Дронго поднялся, прошёл к трюмо. Похоже, что в спальной комнате Вера ничего особенного не хранит. И наверняка они ничего не найдут в столовой. Если в доме осталось нечто серьёзное, она бы обязательно вернулась за этими документами. Он все-таки прошёл во вторую комнату, чтобы добросовестно осмотреть и её.

Танеев привычно прошёл следом за ним. Когда через двадцать минут они вернулись в спальню, Эдгар уже выключал ноутбук.

— Ничего нет, — устало ответил Вейдеманис, — обычные записи, разного рода информация. Чтобы просмотреть все сайты, нужно знать пароль, а у меня его нет. Здесь нужен более опытный компьютерщик, чтобы взломать её защиту и прочесть переписку. У меня так просто не получится. Нужно забрать жёсткий диск и попытаться прочесть всю информацию дома с помощью более опытного специалиста.

— Я не умею доставать жёсткий диск, — признался Дронго, — и боюсь, что ты тоже не лучший специалист. Кроме того, мы можем его повредить, доставая из ноутбука. Будет лучше, если мы просто заберём с собой этот аппарат. Господин Танеев, может, вы ещё раз позвоните вашему патрону?