Цена бессмертия

Стоявший у двери рослый молодой мужчина в камуфляже открыл дверь Василию Павловичу и вышел вслед за ним. Майор посмотрел в окно. Около джипа стояли еще двое. Один из них открыл заднюю дверцу.

«А ты действительно на коне, Палыч, – отметил про себя майор. – Но на кой хрен вам всем это пожарище нужно? Надо будет через Барана все выяснить», – решил он. Взял сотовый и, провожая взглядом тронувшийся джип, нажал вызов.

– Ко мне, Филин, – требовательно проговорил майор.

Ливан, Бейрут

– Не просто так Ахашаза убили, – быстро говорил плотный лысый араб. – За этим алмазом смерть ходит, – опасливо посмотрев по сторонам, добавил он.

– Послушай, ты меня вызвал, чтобы напугать? – усмехнулся Шон. – Ты говорил, что знаешь еще об одном камне бессмертия. Где он?

– Понимаешь, Белый Тигр, – объяснил араб, – я хочу предупредить тебя, чтобы ты знал. Камни бессмертия приносят гибель. В легенде говорится, что…

– В какой легенде? – перебил его Конрад. – Ты говори быстрее, Фангулш, не зли меня. Я могу и глаза тебе…

– В Иране, – быстро ответил араб, – в каком-то музее есть книга. Я узнаю где и сразу сооб…

Сильный, резкий удар кулака Шона сбил его на землю.

– Слушай, ты, – вытащил пистолет Конрад, – ты меня зачем вызвал? Говорил, что знаешь, где еще один алмаз. А лопочешь о какой-то легенде. Я не коллекционирую легенды. Понял? Где второй алмаз? – Он направил ствол пистолета на лоб зажмурившегося побледневшего араба.

Тот что-то забормотал.

– Молится перед тем, как предстанет перед Аллахом, – усмехнувшись, по-английски сказал Шон пришедшему с ним молодому мужчине.

– Не знал, что ты говоришь по-арабски, – удивленно заметил Квентин.

– Я провел в стране, где говорят по-арабски, больше половины жизни, – усмехнулся дядя.

– И что он говорит? – посмотрел на араба Квентин.

– Про какой-то музей в Иране, – ответил дядя, – где хранится книга с легендой о камнях бессмертия. Ахашаза тоже убили, – добавил он. – Это брат того, кто мне камень отдал. Говорит, что за камнями бессмертия смерть ходит. Собственно это и так понятно. Дорого стоит это бессмертие, а где большие деньги, там всегда много желающих их получить, поэтому и смерть ходит. В этих случаях не уговаривают, а убивают. Ну, – легко пнул он араба, – договорился с Аллахом? Ты почему сказал мне, что знаешь, где еще камень есть?

– Мне велели так сказать! – вскакивая, закричал тот. – Вас убьют, Белый Тигр! Община Черных Мулл не простит вам…

Грохнул выстрел. Квентин в прыжке сбил дядю на землю. Шон, перекатившись влево за камень, дважды выстрелил на звук. Квентин тоже выстрелил в сторону невысокой скалы.

Араб, визжа и петляя, бежал вправо от площадки, на которой они разговаривали. Хлопнул пистолетный выстрел, и беглец упал.

– Значит, нас заманили, – сделал вывод Шон, – чтобы убить. Хорошо, что мы у Шахуна пистолеты взяли. Хотя знаешь что, – размышлял он, – если бы хотели убить, убили бы.

– А ты думаешь, стреляли, чтобы нас напугать? – спросил племянник.

Шон, вздохнув, медленно поднялся.

– Ложись! – заорал Квентин. Но Шон медленно вышел из-за камня. Хлопнул выстрел. Пуля вспорола ему кожу на левом плече.

– Умеет стрелять, – усмехнулся Шон. – Мы уходим! – по-арабски заорал он. – И больше не придем!

Квентин, вытянув руку с пистолетом в сторону скалы, стараясь уловить движение стрелка, напряженно вглядывался вверх.

– Белый Тигр! – по-арабски прокричал мужской голос. – Тебя помнят воины Усиши. И поэтому ты жив. Кровь на левом плече…

– Последнее предупреждение, – закончил за него Шон. – Следующая пуля в сердце! Мы уходим! – повторил он и посмотрел на племянника. – Вставай, убери пистолет и пошли. И не делай резких движений. Будут стрелять, не реагируй. Дернешься, убьют. Мужчина не должен бояться звука выстрела, иначе он трус, а трус достоин только смерти.

Квентин сунул пистолет в карман, опасливо поднялся. Выдохнул и шагнул к дяде.

– А если у пугающего дрогнет рука и он попадет в меня? – тихо спросил он.

– У воинов общины Черных Мулл руки не дрожат, – спокойно объяснил Шон.

– А почему вы не убили их? – тихо по-арабски спросил европеец в белой шляпе.

– Белый Тигр помог нашему старейшине, – ответил невысокий араб со шрамом на лбу. – Спас ему жизнь, и мы не можем убить его сейчас. Предупреждение было, и если теперь он появится, то умрет.

– Дурацкая страна, вера и дурацкие обычаи, – пробормотал по-английски европеец.

– Ваше счастье, сэр Дервинг, – спокойно проговорил по-английски араб со шрамом, – что мои воины не понимают вас. Иначе вам бы просто отрезали яйца, чтобы не могли продолжать род, и вырвали язык. И поверьте, это самое малое, что делают с оскорбляющими родину и веру.

– А ты, Автул, где учился английскому? – удивленно спросил Дервинг.