Цена двуличности. Часть 3

Да и что скрывать, у меня была возможность убедиться: хуже живых фанатиков могут быть только могущественные и высокомерные бессмертные жрецы.

— Все, что пожелаете, владыка, — с шелестящим вздохом отвечает женщина-лич.

Первый Некромант зависает в воздухе на расстоянии вытянутой руки от жрицы, возвышаясь над ней примерно на полторы головы из-за короны. Темный плащ Суртаза частично закрывает мне обзор, поэтому я вижу лишь то, как наставник, кажется, протягивает ей руку.

А в следующую секунду раздается резкий женский вскрик, а из-за черной мантии Первого Некроманта на пару мгновений показывается край трепещущего темно-серого полотна.

Показывается — и плавно опускается вниз, устилая ступени постамента.

Вот и все. Похоже, он ее упокоил, хотя никакого магического отголоска я не ощутила. Видимо, какое-то неизвестное мне заклинание.

— Досадно, что вы, — холодно говорит Суртаз, и начавшие было волноваться личи резко затихают и замирают, чуть ли не вжимаясь стену, — забылио том, что я — не бог.

Очертания тела Первого Некроманта внезапно размываются, и он вдруг возникает перед ближайшим к себе жрецом.

— Ведь то, что простительно живым, — добавляет наставник и резко выбрасывает вперед когтистую руку, хватая лича за частично скелетированную шею, — недопустимо для бессмертных.

Я знала, что так будет. Догадывалась. Но к тому, что буквально за несколько секунд жрец просто осыпется прахом и осядет на пол кучкой ткани, оказываюсь не готова.

Меня начинает трясти. Сосредоточившись на попытке успокоиться и принять эту закономерную неизбежность, я не слышу, о чем продолжает говорить Суртаз. Лишь отстраненно замечаю, как мечутся по залу личи, наперебой что-то выкрикивая. Одни пытаются пройти через портал, другие — дать отпор или ускользнуть. Все без толку. Приближаясь к своим жертвам то медленно и неотвратимо, то с неуловимой даже для магического взгляда скоростью, Первый Некромант упокаивает каждого, кто попадается на его пути. Всего за пару минут из почти двух десятков жрецов остается всего двое.

Еще через десяток секунд — всего один. Не видно, кого именно — лич забился в угол, что-то горячо доказывая, но его Первый Некромант почему-то не спешит упокаивать. Вместо этого слышно, что Суртаз пару раз повторяет какое-то короткое слово.

Лишь когда он повторяет это слово в третий раз, я понимаю, что учитель зовет меня.

Я осторожно поднимаюсь в воздух и лечу к Суртазу, попутно отмечая, что его последняя жертва наконец-то замолчала. Или замолчал.

Потому что, приблизившись, нискольколько не удивляюсь тому, что им оказывается тот самый жрец, с которым я уже виделась утром… Как его там… Малектан, кажется, да. Я узнаю его по богато и причудливо расшитому краю капюшона — сейчас лежащего на плечах. Лич, оказывается, скелетирован не полностью.

В моей груди медленно теплеет от мстительного удовольствия. Что-то теперь он не выглядит настолько гордым и величественным, как тогда — перед воротами. Не по душе Суртазу оказалось твое служение, жрец.

— Этот жрец, — холодно произносит Первый Некромант, — утверждает, что знаком с тобой. Это так?

— Мы не знакомы, — так же ровно и бесстрастно отвечаю я. Не из злорадства, а просто потому, что не могу иначе. — Но утром встретились у ворот.

— Да-да, у ворот, — жрец быстро кивает, подхватывая мои слова, — я был занят…

— Пыткой, — мне становится противно от того, что этот бессмертный вот-вот начнет врать об обстоятельствах нашего так называемого знакомства. — Издевался над безумной девушкой.

— Она меня оскорбила.

— Каким образом? — ровно интересуется Суртаз.

— Она… Она попыталась меня подчинить. Как какого-то бродячего зомби!

— И все? — в голосе Первого Некроманта я слышу удивление.

Видимо, уверенность в своей правоте придала личу уверенности. Иначе бы чего это он вдруг так оживился и даже отлип от стены, подавшись к Суртазу?

— Это двойное неуважение — к священному статусу бессмертного и жреческому рангу! — пылко заявляет жрец. — Я не мог это проигнорировать.

— Тогда почему ты ее не убил? Раз она настолько оскорбила твое бессмертное жреческое достоинство? — с издевкой интересуется Первый Некромант.

От мысли о том, что Суртаз считает убийство адекватной реакцией на такого рода проступки, мне становится горько. Значит, соответствующее правило было введено им, а не стало плодом фантазии желающих удержаться у власти кучки бессмертных.

— Я собирался…

— Почему ты не убил ее сразу? — наставник выделяет последнее слово. — Без пыток.

— Я попытался, но ее защитил некромант. Это… меня разозлило.

— Этот некромант просил прощения и пытался объяснить… — вклиниваюсь я, но властное движение когтистой руки намекает, что мне стоит помолчать.

— И из-за этого ты решил подвергнуть живую пыткам? — участливым тоном спрашивает наставник.

— Да, владыка. Но не только из-за этого…

Жрец замолкает, то ли не решаясь говорить дальше, то ли подбирая слова для дальнейшей речи.

— Говори.

Я вижу, как жрец, подрагивая всем телом, еще на шаг приближается к Суртазу. Наверное, ему сейчас не очень комфортно. Хотя, почему — наверное? Определенно. Но мне его нисколько не жаль.