Цена его обмана

Нажимает на правую щеку, заставляя развернуться влево. Дверь распахивается и резкий вскрик вырывается из горла, потому что в этот момент в комнату вталкивают Артема...

21

Не могу смотреть на его окровавленное лицо, мне так страшно, что только высшие силы знают, каких усилий мне хватает, чтобы не упасть. Чтобы просто устоять на коленях.

— Ну что, Верт, будешь девочку свою спасать, а? Она такая сладкая... — обходит меня, втягивая ноздрями мой запах, словно хищник, вот-вот приготовившийся вкусно отобедать, — Такая нежная...

Клацает возле моей шеи зубами, и я от неожиданности дергаюсь словно от удара. Смеется и его хохот поддерживают остальные. Стадо...

Бруно медленно направляется к Артему, и я зажмуриваюсь, когда он замахивается на него тростью. Но не слышу ни удара, ни вскрика.

Открываю глаза, вижу, как морщится Артем и в груди все сжимается от дикой жалости к нему.

— Отпусти её, — говорит он с трудом, громко дышит, но голос тверд и даже угрожающ.

Мне кажется, что сейчас все вокруг рассмеются, но напротив, в комнате, в которую сквозь большие, почти панорамные окна льется нестерпимый яркий солнечный свет, наступает зловещая тишина.

Бруно неспеша разворачивается и вновь идет ко мне и молча наблюдает. Осмеливаюсь вновь взглянуть в его лицо, правда все же подняться не пытаюсь, не хочется лишний раз быть битой.

— Я не понимаю, что все от меня хотят, — как можно спокойнее начинаю я, уверенная, что сейчас меня заткнут, но на удивление, меня внимательно слушают, — Я правда не знаю ничего, в том числе и о брате. Я никогда не знала о его делах...

Замолкаю, понимая, что мои слова — пустое, но пока меня не перебивают все же осмелев, продолжаю:

— Я очень хочу знать, что с ним случилось, погиб ли он на самом деле. Хотя если честно у меня нет никаких сомнений на это счет, иначе...

Замолкаю и опускаю голову. Бруно не выдерживая, тростью поднимает мне подбородок и смотрит прямо в глаза:

— Иначе что?

— Иначе он бы связался со мной.

Улыбается.

— Думаю, что этого и ждут твои дружки...

Не понимаю о каких дружках ведет речь.

— Если бы был жив, то никогда бы не позволил... — осекаюсь, не рискуя продолжать.

— Ты значит плохо знала своего братца. Впрочем, я тоже. А вот он вполне, правда Верт? Как и Жанна, да?

— С*ка! Я тебя порву!

В ужасе наблюдаю как Артем из последних сил бросается на мерзкого старика, но тут же получает удар под колено. Вновь падает под градом тычков и ударов, даже не стараясь закрыть лицо. Пытаюсь рвануть к нему, но кто-то сбивает меня с ног. Слышу собственный крик, и боль во всем теле от града ударов. Захлебываясь в слезах, слышу насмешливо-презрительный голос Бруно:

— Как ты еще жив, такой дебил, ума не приложу. Глебка звонил, просил за тебя, а ты тут цирк с конями устраиваешь. Нехорошо...

Чувствую, как меня куда-то волокут, пытаюсь разлепить болезненнее веки, но в глазах только кровавая пелена. Бросают словно щенка на пол, пинают напоследок ногой и уходят.

Слышу звук ключа в замке и ползу к ближайшей стене. В комнате темно, я ничего не вижу и сейчас как никогда испытываю чувство под названием «дежавю». Чуть поскуливая от разливающейся по измученному телу боли, облокачиваюсь спиной о прохладную стену и кладу голову на руки.

Нет ни мыслей, ни чувств, ни желаний. Даже желание жить куда-то пропадает, оставляя вместо себя какую-то пустоту, выжженую пустыню. Ничего не хочу. Ничего не чувствую. Если не двигаться, то даже боли почти нет. Даже глаза не болят, если их не пытаться открыть. И рот тоже, если не шевелить губами, почти не болит. Ничего не болит, будто я уже мертва. А что... может я и правда уже того?

Вот сейчас откроется дверь, и проем озарится божественным сиянием и предстанет мне какой-нибудь ангел. Да вот же он... стоит... правда груб немного, тащит меня за шиворот прямиком в рай.

Возмущаюсь немного грубости ангела. Я сама пройду этот длинный коридор. Да что там, пробегу. Отмучалась, скажут родные, наконец-то!

— Что ты там бормочешь-то?

— Она спрашивает скоро ли рай...

Сквозь вату доносятся странно знакомые голоса и тут щеку словно обжигает.

— Приехали. Выходи.

Поднимают и вновь куда-то тащат. Спустя мгновение приходит узнавание и понимание. Я все еще здесь, а жаль.

Кое-как разлепляю глаза. Кажется, что они уже окончательно заплыли, даже представлять боюсь, как сейчас выглядит мое лицо. Хотя не так уж это и важно.

Нахожусь в каком-то кабинете. То, что я не одна, понимаю не сразу. Только когда чувствую дыхание на своей шее, вздрагиваю всем телом и дергаюсь, чуть не упав при этом.

Смех Бруно настолько отвратителен, что мне кажется, будто сейчас меня вырвет прямо на дорогой паркет.

— Тсс... не рыпайся, не трону. — выдерживает театральную паузу и продолжает, — Пока.

Обходит меня по кругу, понимая, что все, финита ля комедия, деваться мне больше некуда.

— Присаживайся, — неожиданно нормальным голосом произносит старик и отодвигает мне кресло.

Не сразу делаю то, что он просит. И хотя в этом нет никакого смысла все же спрашиваю:

— Зачем?

— Хочу предложить тебе сделку...