Цена его ревности. Книга 3 (СИ)

— Достаточно, — поморщился Ракеш. — Камеры загородили, но от микрофонов лучше держаться подальше. Тем более теперь, когда поползут слухи о моей смерти. Они, сами того не зная, сделали мне отличный подарок. Ракеш Радж умер, Ракеш Рой вернулся и в качестве законопослушного и достойного гражданина будет трудиться на благо своей страны. К тому же, они дали нам время все обдумать, ведь покойник мстить не будет. А время мне понадобиться. Я не могу сейчас оставить Викторию. Обсудим все, когда она придет в себя. В офисе я больше не появлюсь, веди все дела сам. И еще, найди адвоката, пусть вводит Викторию в права наследства — все мое легальное имущество перейдет к ней, а теневое забирай себе, как новый глава города. Когда жена пойдет на поправку, я тебя наберу, и мы все обсудим. Договорились?

— Договорились! Но сильно не тяни. Лучше ударить, когда они этого не ждут, — Дхавал пожал другу руку.

— Сейчас самое главное — это Виктория. С остальным разберусь. Сюда больше не приезжай, если надо встретиться — звони, — последние слова Ракеш договаривал уже повернувшись к дому. Ему не терпелось поскорее увидеть Вику, остаться с ней наедине, заглянуть в огромные ясные глаза, обнять хрупкие плечи и баюкая на своей груди, вдыхать упоительный запах ее волос.

***

— Вика, как ты меня напугала! — взяв сестру за руки и захлебываясь словами, говорила Айрин. — Мне даже подумать страшно, что бы ты придумала, не будь нас рядом. Как может Ракеш быть таким безответственным? Ему совсем на тебя наплевать? Неужели он всегда будет думать только о себе? Мне казалось, что он заботится о тебе. Видимо, ошиблась. Хочешь, я заберу тебя?

— Айрин, вообще-то это ее дом и здесь ее муж, — попробовала Лалит урезонить подружку.

— Дом у человека там, где ему хорошо и где его любят. Моей сестре незачем оставаться здесь, если ей плохо. Только скажи, и я тебя заберу, Анил нас отвезет. Правда? — повернулась она к замявшемуся парню.

— Ирина, не надо, — устало запротестовала Вика. — Здесь, и правда, мой муж и мой дом. Я испугалась, увидев новости, потом пришел Ракеш, вот и упала в обморок. Не стоило поднимать такой шум, я же пришла в себя. Езжай, тебя наверняка Санджей заждался.

— Не думаю, — задумчиво пробормотала Айрин. — Не ты одна испугалась. У дади был очередной приступ. Он с ней. Вика, ты бы видела себя, на тебе же лица не было, — снова с жаром заговорила Айрин. — Сколько ты еще выдержишь? А если он снова пропадет без звонка, без какого-либо известия? Вика, я за тебя боюсь, поехали со мной!

— Ирина, со мной все хорошо. Только очень хочу спать. Не переживай, возвращайся домой.

— Что здесь происходит? — взгляд вошедшего в комнату Ракеша перебегал с бледного лица любимой на такое же бледное и сосредоточенное лицо ее сестры.

— Ничего, я забираю Вику с собой, — твердо, как бы ставя точку в разговоре, заявила Айрин, а Вика, истратив остатки сил на спор, просто легла и с головой укрылась пледом.

— Врач сказал, что ей необходим полный покой, и я обеспечу его, — сдерживая злость, мягко проговорил Ракеш. — Я сейчас дам Вике лекарство, и она уснет, а если тебе очень хочется поспорить, то не будем делать это здесь, подожди меня в гостиной и тогда сможешь сказать все, что захочешь, — предложил он.

Ирина посмотрела на свернувшуюся под покрывалом сестру — Вика всегда так делала, когда хотела, чтобы ее оставили в покое. На Ракеша, не обращавшего на сестру жены никакого внимания и не сводящего с кровати глаз.

— Я подожду, — сказала она и покинула спальню, а Ракеш, воспользовавшись тем, что остался с женой наедине, мягко стянул с нее плед.

— Все ушли, выпей лекарство, — он протянул Вике оставленное доктором легкое снотворное. — Ты должна отдыхать, ни о чем не волнуйся, я все улажу.

Вика послушно выпила таблетки и снова скрылась под покрывалом, а Ракеш пошел разговаривать с решительно настроенной Айрин.

***

В это время, на острове Ойстер Рок в старом, заброшенном мрачном доме, со сквозняками, свистящими в безлюдных коридорах и колеблющими пламя нескольких свечей, стоящих на полу тесной, лишенной окон комнатки, отчего на потолке и стенах шевелились тени, отбрасываемые двумя спорящими людьми; Меруган, с трудом сдерживая смешанное со злостью раздражение, слушал, как его, словно провинившегося школьника, отчитывает сидящий в высоком кресле и почти неразличимый в темноте мужчина.