Цена его ревности. Книга 3 (СИ)

Ракеш целовал и гладил, не давая любимой ни минуты передышки. Стоны, срывающиеся с губ Вики становились все громче и протяжнее, уже не было необходимости удерживать ее руки, она сама вцепилась в подушку, чтобы хоть куда-то деть не находящие выхода желания. Тогда Ракеш, не сдерживая и не ограничивая себя ни в чем, закружил Вику в танце страсти. Казалось, что она ежесекундно разлетается на миллион мельчайших осколков, чтобы затем, умелые руки мужа собрали ее обратно. Не в силах далее выдерживать накал всех чувств, она закинула ногу на спину Ракеша, притягивая его к себе в надежде прекратить невыносимую пытку, но тот лишь глухо рассмеялся. Взяв в ладони, он распрямил, решившую подчинить его изящную и дерзкую нахалку и принялся покрывать поцелуями — от узкой стопы, далее вниз — по идеальным очертаниям лодыжки, и еще ниже — по нежному бедру, пока не кольнул девушку отросшей за день щетиной. В голосе Вики уже слышались всхлипывающие нотки, когда накрывшая волна нового и ни с чем несравнимого по своей силе удовольствия, заставила податься навстречу горячим губам мужа, который тут же подхватил ее под поясницу, случайно попав пальцем на крохотную точку. Почувствовав неожиданное давление, Вика вздрогнула как от разряда тока. Ракеш обеспокоенно перевел взгляд на лицо жены — неужели сделал больно. Безмятежным оно, конечно, не было — плотно сомкнутые веки и полуоткрытые пересохшие губы яснее слов говорили, что он движется в правильном направлении. Ракеш еще раз прикоснулся к точке пониже поясницы, вызывая уже знакомую дрожь, и прильнул губами к плоскому, подрагивающему животу. Вике казалось, что на ее теле не осталось ни одного участка, прикосновение к которому не вызывало бы ослепительные вспышки. Ракеш раз за разом подводил ее к самому краю обрыва, за которым зияла готовая поглотить бездна наслаждения, но каждый раз он останавливался в шаге от эйфории свободного падения.

Тело Вики извивалось от неконтролируемых конвульсий, из груди вырывались громкие стоны вперемешку с жалобным мяуканьем, когда уже не в силах выдерживать ласки любимого, сдалась:

— Ракеш, — задыхаясь, хрипло прошептала Вика.

— М-м-м? — отозвался он, не отрывая губ от бархата кожи.

— Хватит, я больше не могу, — в ее голосе прозвучали умоляющие интонации.

— Мне остановиться? — промурлыкал Ракеш. Он предвидел ее ответ, потому что спустившись к низу подрагивающего от удовольствия живота, целовал и слышал прерывистые вздохи. Ракеш и сам держался из последних сил, чтобы не нарушить им же самим установленные правила и не прекратить их обоюдную пытку, наконец-то открыв путь к новым вершинам наслаждения, но Вика его отвлекла.

— Нет, — ожидаемо отреагировала она и снова подалась навстречу, чтобы он даже не думал прекращать.

— Так что же ты хочешь? — Ракеш глухо рассмеялся, и от этого смеха мурашки с бешеной скоростью побежали по коже Вики, а пульсирующий клубок закрутился еще туже, причиняя уже физическую боль.

Ракеш втянул губами нежную кожу, заставив идеальную в своем совершенстве жену зажмуриться от переполнившего удовольствия и порывисто вздохнуть.

— Тебя, — чуть ли не рыдая, произнесла Вика, а ее, сказанное вдогонку: — Пожалуйста, умоляю, — окончательно смыло все самообладание Раджа.

Впившись в губы жены, он уступил ее просьбе. Ракеш перехватил вздох благодарности, сорвавшийся с губ Вики — именно этого она и хотела, именно этого и требовала разрастающаяся и огненно-пульсирующая пустота. Ракеш не видел причин быть осторожным, он обрушил на жену всю свою сдерживаемую до этого страсть, но неожиданно почувствовал сопротивление. Приняв его за остатки Викиного упрямства и попытку сбежать, Ракеш только усилил натиск, преодолевая строптивость девушки.

От пронзившей ее резкой боли, Вика, вырванная из штормовых волн наслаждения, вскрикнула и распахнула глаза.

— Рано еще, — пробормотал Ракеш, совершенно неверно расценив ее реакцию, и собрал губами одинокую слезинку, скатившуюся с длинных ресниц. — Все еще впереди, — пообещал он, целуя мягкие губы.

Ракеш, не отрываясь от сладкого плена, накрыл ладонью нежное полушарие и слегка сжал, возрождая притушенный болью пожар желания. Он ласкал и дразнил — целовал высокую шею, заставляя ее выгибаться себе навстречу; нежную кожу хрупких плеч, задержавшись на перламутровой впадинке ключицы; прикусывал мочку уха, заставляя Вику дрожать от снова начавшего переполнять ее удовольствия; вновь завладевал грудью, не в силах оторваться от соблазна, венчающего молочно-белые холмы, и, только дождавшись от любимой ответного встречного движения, повел ее к сверкающему ослепительными фейерверками пику удовольствия, а Вика, подчиняясь мужу и своим желаниям, следовала за ним. Их танец был идеальным — не было ни одного неловкого движения, не прозвучало ни одной фальшивой ноты, которые могли развеять магию единения. Как две половинки одного целого, они ловили движения друг друга, подхватывая и дополняя их.