Цена главной роли

— Слушай, давай мы с тобой сядем, и ты мне все расскажешь: и о Миносяне, и об остальном, — предложила я.

Юноша кивнул. Лицо у него было мертвенно-бледным, зрачки сужены в точку. В своей шикарной пижаме самоубийца трясся мелкой дрожью, хотя на лбу у него выступил пот. Мне показалось, что дрожит он не от холода, а по какой-то другой причине.

— Давай, перелезай ко мне! — Я протянула руку, но юноша отдернул свою. Теперь он держался только одной рукой. Я сделала шаг назад.

— Хорошо, хорошо! Видишь, я стою на месте. Я подожду, пока ты сам перелезешь. Скажи, где ты живешь? Хочешь, я позвоню твоей девушке? У тебя есть девушка?

Губы юноши дрогнули в усмешке. Это был хороший признак, и я слегка приободрилась:

— Как ее зовут?

— Смерть! — сказал самоубийца и подарил мне ослепительную улыбку. Прямо-таки голливудскую.

Это было эффектно, признаю. Я невольно отшатнулась, а молодой человек захохотал. Смех у него был демоническим, совершенно ненатуральным.

— Долго репетировал? — поинтересовалась я, мрачно глядя на парня в пижаме. Никак не пойму, правда ли он не в себе или просто кривляется.

— Шесть лет, — ответил самоубийца и разжал руки.

Я успела только выругаться. С чего он вдруг? Ничего же не предвещало, что именно в эту секунду он бросится вниз.

Тело самоубийцы еще не долетело до воды, а я уже перемахнула через перила. Теперь я стояла точно в той же позе, что и тип в пижаме пару секунд назад. Бросила тоскливый взгляд на мост — ни единого спасателя.

В этом году март выдался на удивление теплым. Лед на Волге уже растаял, но все равно кое-где виднелись грязно-серые островки. Если удариться об такую льдину — мгновенная смерть. Интересно, повезло ли парню?

Самоубийца падал спиной вперед, раскинув руки, так что шансов выжить у него не было. Но у самой воды порыв ветра развернул тело, полы пижамы сработали как воздушный руль, и парень вошел в воду вертикально. Может, еще не все потеряно? Но мальчишка наверняка без сознания, и даже если он жив, это ненадолго — выбраться из ледяной воды самостоятельно он не сможет, ведь до берега километр с лишним.

Проклиная несчастную любовь и прочую ерунду, которая толкает молодых людей на такие поступки, я прикинула направление ветра, сделала несколько глубоких выдохов, насыщая кровь кислородом, и шагнула вперед.

Меня зовут Евгения Охотникова. Последние несколько лет я живу в Тарасове и работаю телохранителем. А до этого я была бойцом отряда специального назначения. Моя подготовка вполне позволяет прыгать с двадцатиметровой высоты в ледяные реки — и выживать при этом.

Я вошла в воду под единственно возможным углом, но все равно удар получился сильным, и я невольно выпустила воздух из легких. Погружаясь в глубину, я видела, как цепочка серебристых пузырей уходит вверх.

Паниковать я не стала — в моей крови достаточно кислорода, чтобы продержаться пару минут. А больше мне и не надо.

Вода была обжигающе ледяной, но пока я этого не почувствовала. В моей крови бушевал адреналин.

Я сделала несколько взмахов руками, замедляя погружение, потом перевернулась в воде и начала подъем. На такой глубине темно, и разглядеть что-либо без спецснаряжния совершенно невозможно. Искать парня на дне не имеет никакого смысла: во-первых, до дна в этом месте все равно не достать — именно здесь пролегает фарватер, во-вторых, самоубийцы здесь нет.

В момент удара он наверняка потерял сознание. Его легкие были полны воздуха. Утопающие пытаются дышать под водой, втягивают воду в дыхательные пути, после чего их затягивает на дно. А мой самоубийца сначала должен всплыть на поверхность. Вот там его и надо искать.

Я уже различала свет, пробивавшийся сквозь толщу воды, когда заметила тело с безвольно раскинутыми руками. Подхватила его — это замедлило подъем, но ненамного — и выскочила на поверхность на последних молекулах кислорода. Жадно подышала, приходя в себя. Да, теперь я сполна ощутила, что такое мартовская вода.

Мой самоубийца был цел: голова не разбита, кости не сломаны. Мало того, он уже очнулся и таращился на меня. Глаза у парня были синие, каких и в природе не бывает. Линзы у него там, что ли?

— Привет, счастливчик, — прохрипела я.

— Что я здесь делаю? — Юноша вертел головой, точно все это: мост, река и я — было просто сном.

— Ждешь вон тот спасательный катер, — честно ответила я.

Действительно, от берега к нам летела посудина с логотипом МЧС на боку, и парень из рубки что-то орал в матюгальник — видимо, просил держаться.

Незадачливый самоубийца закашлялся, выплевывая грязную ледяную воду. На поверхности он держался плохо, пришлось ухватить его покрепче за ворот пижамы.

— Блин, ребята, вас за смертью посылать! — в сердцах огрызнулась я, когда нас вытаскивали на палубу.

На берегу уже ждали «Скорая», наряд полиции, парни из МЧС и еще какие-то гражданские — судя по тому, как они бросились к парню, его родные или друзья.

Но их оттеснили в сторону. Нас с синеглазым самоубийцей усадили в «Скорую», осмотрели (кстати, я оказалась права, никаких особых травм у парня не обнаружилось), закутали в одеяла с подогревом и напоили горячим чаем из термоса.