Цена Игры (СИ)

Найдя в себе силы, я прошла в спальню и прилегла. Видимо нервное потрясение дало о себе знать, и сон сразу окутал меня в свои объятия. Сквозь сон мне послышался какой-то звук. Напоминающий удар, потом еще и еще. Я подскочила. Звук повторился, стучали в дверь. Я с осторожностью подошла к окну и отодвинула штору. На пороге стоял виновник торжества. Судя по настроенному виду, уходить Вольнов не собирался. А еще громче и громче стучал в дверь. Если он продолжит в том же духе, в лучшем случае дверь слетит с петель, в худшем, я останусь без стены. Моя обида вылилась вместе со слезами, и мой настрой был воинственным. Замок легко провернулся, и я резким движением открыла дверь. Морозный воздух вперемешку с запахом Вольнова и алкоголя пронзил меня. Я с вызовом вскинула голову и блеснула на него глазами. И на этом вся моя воинственность растворилась, словно пыль в воздухе. Он тяжело дышал, а его грудная клетка вздымалась с каждым вдохом все больше и больше. Серые глаза не отпускали мои, гипнотизировали. Манили своим стальным блеском. Он без приглашения шагнул в дом, надвигаясь на меня как скала. Я смотрела на него и пятилась назад, пока не уперлась спиной в стену. Вольнов подходил все ближе и ближе, не произнеся и звука.

— Марк, думаю тебе лучше уйти.

Произнесла я охрипшим голосом, пока он продолжал надвигаться. Вольнов пропустил мою реплику мимо ушей и продолжил свои действия.

— Почему ты ушла и не сказала мне об этом?

Спросил он обволакивающим, низким голосом.

— Я была лишняя на вашем празднике жизни и я..

Он не дал мне договорить, прижал к себе и накрыл мои губы, своими губами. Мои попытки вырваться были бесполезны. Я била по накаченным мышцам рук и груди, а внутри разливался пожар. Он продолжал терзать мой рот, держа в своих объятьях, как птицу в клетке. Рычал словно зверь, а я таяла. Мои попытки отбиться от Вольнова меркли, и я сама потянулась к нему. Он почувствовал, что я сдалась, и оторвал меня от пола. Я обвила ногами его мощный торс. Руки сами гладили его сильную шею и плечи. Все было настолько остро и чувственно, что мой мир рушился. Я вдыхала аромат и зарывалась в темные волосы, перебирая их. Он развязал мой халат и откинул на пол. Сильные руки прошлись по каждому изгибу моего обнаженного тела. А губы поцеловали каждый сантиметр. Он не торопился, испивая меня до дна, разрушая все мои частицы. Я обнаженная в его руках была беззащитна, а он властвовал надо мной. Мы наслаждались друг другом, и было плевать на все. На его друзей, на тот дом, из которого я сбежала, на то, что было раньше. Он был здесь и сейчас со мной. Он был моим. Моя душа разрывалась от преизбытка чувств. И я поняла одно: я влюбилась в этого мужчину.

Окрыленная чувствами, я не сразу поняла, что он поправил на себе одежду, которую даже и не снял. Поцеловал меня, прошептал — прости — и вышел, оставив одну. Я так и осталась стоять обнаженная во мраке темноты, провожая его взглядом.

Марк

Я оставил ее одну с непонимающим взглядом, с разрывающимся сердцем. Хотел поиграть? поиграл. Только от этого легче не стало. Я гнал от себя чувства, зарождающиеся во мне, как наваждение. Когда она ушла, а я как обезумевший бегал и искал ее по территории, не сразу сообразив, что она пошла домой. В тот момент мне хотелось рвать все в клочья. Выпив немного лишнего и приведя нервы в порядок, я вспомнил, чем мне вылилась прошлая любовь, и провел рукой по лицу. Трогая гладкую, словно не родную кожу шрама, украшающего меня. Сердце защемило. Мне нужно пересилить себя, отказаться от Пчелкиной, пусть она меня лучше возненавидит. Это будет проще, чем знать, что тебя любят, а ты не можешь отдать свою любовь в ответ. Выпив еще несколько бокалов, я направился в уже знакомый дом. Когда она открыла дверь, я сразу заметил опухшие от слез глаза. Я знал, что ее обидели, это выяснилось по ходу моих метаний по дому. А сейчас еще и я пришел ее добить. Она хотела чтобы я ушел, лучше бы я это сделал, но моя тяга к Пчелкиной, которая скрывалась внутри, вылезла наружу. И оголила меня как никто раньше. Я как безумный надвигался на нее и не мог насмотреться, понимая, что смотрю в последний раз. Так будет лучше в первую очередь, для меня. Я как безумный накинулся на нее, как дикое животное. С каждым движением, проклиная себя еще больше. Моя каждая клетка была пронизана болью, болью душевной, несравнимой даже с той болью, которую я испытал, несколько лет назад.

Я закурил и пошел от дома Пчелкиной прочь, успокаивая себя, что это только увлечение и наваждение. Чем больше я шел вдоль дороги, тем сильнее мне хотелось вернуться к ней.