Цена Империи

«Моему господину Марку Аврелию, легату в Мезии, — Анастасия Фока.

Попущением Божьим и покровительством гения-хранителя Рима мне удалось войти в доверие к главнейшему из скифских вождей, тому, что прошлым летом водил варварское воинство к берегам понтийской провинции. Сообщаю тебе, господин мой, что сей вождь, именуемый сородичами Большая Вода, необычайно хитроумен, велеречив и не обделен внешней красотой, что позволяет ему склонять к повиновению других скифов. Но варвар всегда остается варваром, и сей вождь — не исключение, ибо по-варварски простодушен и сластолюбив. Я живу в его доме, принимаю его любовь и пользуюсь у него полным доверием, посему мне ведомы все его тайные планы и помыслы. И я рада этому, мой господин, потому что намерения скифов сулят угрозу спокойствию Империи. Прошлогодняя удача сего вождя привлекла к нему несметное множество скифов: гревтунгов, гепидов, боранов и иных.

Вступил он также в контакт с боспорцами, теми, что поддерживают сейчас Фарсанза, того, кто восстал против Рескупорида, законного царя Боспора и друга Рима. И обещали мятежники дать ему корабли — за пятую часть будущей добычи…»

— Ты уверен, что это — верные сведения? — наместник Нижней Мезии Туллий Менофил оторвался от чтения и посмотрел на своего собеседника.

— У нас нет достаточных оснований для того, чтобы сомневаться, — заметил легат Марк Аврелий, коему было адресовано письмо. — В течение трех лет от нее приходили исключительно достоверные сведения. События же прошлой осени также косвенно подтверждают сказанное. Учитывая же время варварского набега, я взял бы на себя смелость утверждать, что он есть следствие изменения планов варваров-скифов, вызванных передислокацией нашего флота.

— Что ж… — наместник кивнул и вернулся к свитку.

Дочитав последнюю фразу: «…Пост скриптум. Я взяла на себя смелость обещать Проклу Евмаху, купцу их Херсона, доставившему сие письмо, от твоего имени пятьдесят динариев. Преданная августам, Риму и тебе, Анастасия Фока…» — наместник уронил пергамент на дорогой, инкрустированный слоновой костью и яшмой стол. Пергамент тут же свернулся трубочкой.

«Тысяч сто сестерциев, не меньше», — подумал о столе Марк Аврелий, подобрал свиток и спрятал. Для архива.

— Смею также заметить, — произнес он, — что убытки, понесенные понтийской провинцией прошлой осенью, можно считать незначительными в сравнении с теми, какие могла бы понести наша провинция, если бы скифы осуществили свое прежнее намерение и вторглись на ее территорию.

— Резонно, — согласился наместник.

Его лицо было смуглым. Сирийской крови в жилах Менофила было больше, чем латинской. Но в нынешнее время, время «азиатских» императоров, это скорее достоинство, чем недостаток.

— Нельзя равнять Мезию и Понт! — с важностью заявил Менофил. — Именно это я и сказал августам, когда в январе был в Риме.

— И что же?

— У меня сильная поддержка в сенате, — самодовольно произнес наместник Нижней Мезии. — Тем более Мамея полагает, что политика подкупа варваров — наиболее перспективная.

— Ты в это веришь? — удивился легат.

— Разумеется. Разве августы могут ошибаться? Тем более что сейчас наша главная проблема — не варвары, а усиление авторитета Максимина в наших провинциях. Любая победа армии — и его победа. А у фракийца, как ты знаешь, есть омерзительная привычка побеждать! — Наместник Нижней Мезии рассмеялся. — Так что наша задача — не допустить военных действий ни в нашей провинции, ни в остальных приданубийских провинциях. Так что, если бы твой агент донес, что скифы намерены этим летом напасть на наши западные провинции, я дал бы им золото, которое они так жаждут. И пусть тогда они дерутся за это золото между собой. Помнишь, что я ответил карпам, когда те потребовали от меня мзды большей, чем мы выплатили гетам?

— Ты ответил: докажите, что вы сильнее, — и получите! — Марк Аврелий рассмеялся.