Цена империи. Чистилище

– Мишенька! Скажи мне тему своей докторской, ты же помнишь, как я чуть было не завалил тебе эту защиту? Ты феерически блеял уже после второго моего-таки простого, как правое яйцо, вопроса! Но на пятом справился с волнением и смог что-то выдавить из себя, похожее на человеческую рэчь! – обратился Гольдштейн к Надеждину. Тот, знакомый не понаслышке с секретным академиком, предпочитал тихо помалкивать в трубочку, но, увы, не удалось! Мина попала прямо в окоп!

– Метод вычисления суперпозиции…

– Что и трэбовалось доказать… – прервал Гольдштейн начальника отдела. – Мишенька сделал очень интэрэсную работу на грани математики и физики, но математики в ней было намного больше! Ведь так?

Надеждин обреченно кивнул головой и сел на место.

– А Сергей Митрофанович Погорельцев? У нас всё основано на его работах… – не сдавался обреченный младший научный сотрудник.

– Да-с, интерэсный вопросик задали, молодой человек… Виталий Лазаревич Гинзбург как-то вспоминал, как некий партийный чиновник с досадой говорил: «Среди великих советских физиков одни еврэи: Иоффе, Ландау, Зельдович, Харитон, Лифшиц, Кикоин, Франк, Бронштейн, Альтшуллер, Мигдал, Гинзбург… Хорошо, что есть хоть один русский – Халатников! На что ему ответили: «Да, только Исаак Маркович и остался». Так вот Сэргей Погорельцев, конечно же, не еврей, это правда. Но и физик он опять-таки наполовину. Он занимался теорией поля как физик, но вот он нашёл такой антирэсненький метод: заметим, метод был математический! И вся ваша так называемая темпористика – это в первую очередь математика! И только во вторую физика! У вас, молодой чэловэк, до сих пор матэматика – жена. А физика – любовница! А должно быть не так!

– А что важнее – жена или любовница! – не удержался тот же наглый эмэнэс.

– Ваша фамилия, молодой чэловэк?

– Младший научный сотрудник отдела темпористики Клавочкин Илья Николаевич.

– И сколько вам годков?

– Тридцать два!

– В ваши тридцать два годка надо иметь и жену, и любовницу! Надо сказать жене, что идешь к любовнице, надо сказать любовнице, что идешь к жене. А сам?.. – И Гольдштейн уставился на Илью немигающим взглядом.

– А сам на чердак! – не растерялся молодой ученый.

– Правильно! – восхитился Марк Соломонович. – А сам на чердак и зубрить физику, твою мать!

Но тут по внутренней связи к генералу Кручинину пришло сообщение, после чего тот бросил научную тусовку и помчался в медицинский блок. Вместе с восторженным доктором Ласси, специалистом в неврологии, он стал наблюдать за открывшим глаза Полковниковым, который до сего дня находился в коме.

– Это чудо! – скрипел зубами от счастья профессор-невролог. – Я не верил, что эта методика даст положительный результат!

Генерал поднял вверх открытую ладонь, и доктор заткнулся. А Николай Степанович Полковников, изрядно похудевший и осунувшийся, внимательно смотрел на работающий телевизор, в котором диктор рассказывал об участившемся появлении в Московской области странных фиолетовых энергетических образований, напоминающих шаровые молнии.

Винница – Харьков, 2022